Лавка ужасов
Шрифт:
«Козел… Козел… Козел…», - бегущая строка в голове журналиста как нельзя лучше выражала его отношение к шефу. Но вслух он сказал иначе:
– Очень уж скрытные ребята эти сатанисты. Никому особо не доверяют. Но на сегодня я забил стрелку…
– Что?!
– Простите, назначил встречу… с одним из них, вот. На кладбище. Представляете?
Может быть, даже удастся понаблюдать за каким-нибудь ритуалом.
Главный задумался. Из внутреннего кармана его кожаного пиджака на свет появилась пачка «Собрания». Алекс жадно уставился на нее. Он не курил уже два дня.
Шеф прекрасно все понимал. Поэтому сегодня Алексовым авансом стали пять сигарет из личных запасов Ивана Игнатьевича.
– Значит так, - сказал редактор «Донского репортера», сунув руку за отворот пиджака.
– Когда пойдешь туда, звякни Василию. Пускай где-нибудь в кустах с камерой заляжет. Ты этого сатаниста разведи на конкретный базар…
– Простите, не понял.
– Ну, вытяни из него фактов побольше. А Вася уж подберет нужный ракурс.
«В гробу я видел этого Васю», - подумал Алекс. Редакционный фотограф любил закусить луком и все время травил пошлые анекдоты, которых Аверов не переносил.
Общаться же с Василием ему приходилось часто. Слишком часто. Что ж, провинциальная журналистика - она на то и провинциальная.
Горе вам, если вы, живя где-нибудь не в столице, любите писать серьезные аналитические статьи. Ни один редактор их у вас не возьмет. Будьте хоть гением стиля, затроньте острейшую тему, сошлитесь на грандов науки - нет, нет, и еще раз нет. В печать идут только те статьи, которые будут понятны даже законченному придурку.
– Хорошо, Иван Игнатьевич, - сказал Алекс, - к завтрему будет готово.
Выйдя из кабинета начальника, Аверов устало прислонился к стенке и закурил. «На что только не приходится идти ради куска хлеба», - печально подумал он.
Идея опубликовать серьезное исследование проблемы сатанизма принадлежала Алексу.
Но главный забраковал уже две работы, поскольку считал, что речь в статье непременно должна идти о ростовских представителях этого вероисповедания.
Желательно - в связи с недавним жертвоприношением.
Алекс скептически относился к мнению шефа на этот счет. Те немногие адепты Сатаны, что еще оставались в Ростове (значительная часть давно уехала в Норвегию, а кое-кто и вовсе загнулся от скуки), ничего, кроме водки, в жертву своему господину не приносили. Популярность Церкви Антихриста в Южной Пальмире стремительно угасала. Аверов даже предлагал знакомым сатанистам устроить нечто вроде рекламного перфоманса с Иваном Игнатьевичем в роли жертвенного агнца. Но те, не раздумывая, отказывались. Одни ссылались на отсутствие нужных инструментов, другие - на срочную встречу с духами, третьи - на крайне неудачное время по кельтскому календарю. Ребята прекрасно понимали, что в тюремных застенках Князь Тьмы - не самый авторитетный персонаж.
Последней надеждой был молодой сатанист Владимир, с которым Алекс познакомился три года назад на концерте Motorhead. Журналистская карьера Аверова зависела сейчас лишь от того, сохранилась ли старая записная книжка, содержавшая Вовкин телефон.
Справедливость восторжествовала. Мало того, что блокнот нашелся с первого захода, так Владимир еще и оказался дома. А самое главное, сразу дал согласие на встречу, с тем лишь условием, что состояться она должна в полночь среди могил. Ничего другого журналист от Вовки и не ожидал.
Алекс перелез через кладбищенскую ограду и спрыгнул в ломкие заросли, едва не поранив ногу. Кляня, на чем свет стоит, скотину-редактора, а также местного сторожа, из-за которого пришлось идти окольным путем, он двинулся к могиле Никифора Степановича Бубермана, возле которой должен был встретиться с Владимиром.
Вдоль окружавшей бубермановскую могилку невысокой изгороди, покуривая, прохаживался взад-вперед мрачный длинноволосый субъект в черном прикиде. Увидев Алекса, Володя улыбнулся, втянул в себя остатки никотина и швырнул окурок прямо на могилу.
– Давно ждешь?
– спросил Аверов, пожав унизанную перстнями руку.
– Минут десять. Ну, что мы делать-то будем?
Володя являл собой классический типаж сатаниста-максималиста. Его гардероб состоял исключительно из черных вещей, среди которых преобладали футболки с надлежащей символикой (Deicide, Marilyn Manson, Mayhem, Burzum, Emperor и т.п.).
На левом плече Владимира были вытатуированы три шестерки, а на правом - козлиная голова в перевернутой пентаграмме. На шее он носил перевернутый крест.
Колдовской нож Athame, предназначенный для выполнения самых зловещих ритуалов, парень таскал с собой постоянно, пряча его в ботинке.
– Поговорить надо. Я сейчас в «Донском репортере» работаю. К пятнице должен сдать в набор убойный материал о сатанистах, а у меня еще даже заглавия нет.
Выручишь по старой дружбе?
– Да запросто! Садись, - Володя уселся прямо на землю, прислонившись спиной к бубермановскому заборчику. Алекс опустился на корточки.
– Теория современного сатанизма, - начал Володя, - была создана в середине двадцатого века американским философом Антоном Шандором Ла Вэем. Им также были сформулированы основные заповеди сатанизма, отражающие, в принципе, сущность всего учения. Первая - Сатана предлагает терпимость вместо воздержания. Вторая - Сатана предлагает полноценное существование вместо…
– Эх, Вова, Вова, - укоризненно покачал головой Алекс.
– За кого ты меня принимаешь? Ну кем бы я был, если бы всего этого не знал? Только вот, господин главный редактор Ла Вэя на дух не переносит. Ему подавай что-нибудь свеженькое.
Лучше всего - свежий труп.
– Как насчет Чарли Мэнсона?
– Тоже не катит. Не в Ростове дело было.
– Понятно. Значит, будем работать по системе «Наглая правда».
– Это как?
– Ну, чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят. Слушай, кто из нас журналист?
– Нет здесь таких… Ладно, давай работать. А чтоб веселей работалось… - Алекс извлек из кармана бутылку паленой водки и два пластиковых стаканчика.
– К Сатане я пришел в семнадцать лет, - заплетающимся языком рассказывал Владимир, - Не потому, что все в школе этим увлекались, и не из беспричинного бунтарства, нет. Просто я тогда серьезно разочаровался в Боге. В самом деле - ходишь в церковь, молишься, свечки жжешь, а результата никакого. Девушки меня не любили. А после того, как душу Дьяволу продал, все по-другому стало. Некоторые девчонки на одну только внешнюю атрибутику ведутся. На это вот, - Володя потеребил пальцем свой оскверненный крест.