Лавочка мадам Фуфур

Стрельченко Дарина

Вот свинья! Иногда я был уверен: он всё-таки умеет читать мысли.

– Почему?

– У этой пятно на рукаве.

Я изогнулся и увидел маленькое кофейное пятнышко около манжета. Зараза! Ещё даже выпить не успел, а уже извозюкался.

Нырнул

в платяной шкаф и принялся рыться в своих рубашках. Рабочая – заляпанная и в прорехах. Белая – для торжественных церемоний. Жёлтая – хороша, но мала в плечах.

– Не одолжишь свою? – в отчаянии выпалил я.

– А как же твоя чёрно-белая с огурцами? Или девушка не так хороша?

Я вздохнул. Чёрно-белая, ну конечно. В этой рубашке с узором из турецких огурцов я ходил знакомиться с родителями моей первой второй половинки, с которой намеревался жить долго и счастливо и даже распланировал нашу жизнь на пять лет вперёд. Всё шло так классно, пока вдруг девочка не взбрыкнула без всяких объяснений и не исчезла в никуда. Хотя как «в никуда» – я пару раз видел её в институте и знал, что у неё новый парень.

В общем, я об этой мадемуазель давно позабыл, но вот любимую некогда рубашку надевать больше не хотелось.

– Надень, надень, хватит по ней хандрить, – посоветовал Веник, который был в курсе моих тогдашних любовных дел. – Хороший кофе…

В зеркало, приклеенное к дверце шкафа, я увидел, как он нагло, большими глотками отпивает мой кофе.

– Оставь, – ровно

попросил я, выуживая из-под залежей свитеров и носков рубашку. – Я не выспался, мне нужно взбодриться.

– Я тоже не выспался.

– Сваришь себе ещё. Достань лучше утюг.

Фразы были отрывистыми, и из тона ещё не ушла сердитость, но оба понимали, что пахнет примирением. Веник вытащил из-под стола коробку с утюгом, а я трепетно разложил на столе почти три года не надёванную рубашку. Пока утюг разогревался, я – так и быть! – сварил другу ещё одну порцию кофе.

– Ладно, поехали, – пробормотал я и взялся за утюг.

– А чего не согревающим импульсом?

– Настроение не то. Я им всё прожгу.

– А-а.

Он наблюдал за мной, пока я разглаживал рукава и воротничок, отпаривал перед и аккуратно обводил носиком пуговицы.

– Ну вот. Это лучшее, на что я способен, – встряхивая наконец рубашку и выключая утюг, вздохнул я. – Не идеал, конечно…

– Как и я, – набрав воздуха, напряжённо вставил Веник. – Тони, извини за вчерашнее. Я не прав, я знаю. Но так вышло. Сердцу не прикажешь. Я обещаю, я поговорю с Катей-Женей…

Я оглянулся на него, поджав губы. Чем я был лучше? Следовало бы прямо сейчас рассказать ему обо всём. Но я только малодушно обрадовался, что он сам выяснит отношения с Катей и путь будет свободен…

Конец ознакомительного фрагмента.