Лавочка мадам Фуфур
Шрифт:
А вверху, в серебристой полумгле высокого сферического потолка, порхали искорки снега, светились покрытые инеем ветви остролиста и переливались крошечные гирлянды цветных праздничных огней.
Это была очень, очень странная комната. Комната-детство, комната-гипноз.
После Подарочного цеха, слега задумчивые и полные впечатлений, мы заглянули в «Эльфийский башмак». Там оказалось весьма мило: подавали ароматные рыбные пироги, в углу стояла пушистая ель с огромными шарами, за окнами вилась вечная иллюзорная метель, а специально для Ракушки эльфы принесли чудную булочку-синабон, которую дракониха беспощадно раздербанивала
– Куш, ешь нормально. Не позорь нас, – попросил я, протягивая драконихе приборы.
– Захотел, – расхохотался Веник. – Захотел, чтобы дракон ел вилкой и ножом. Да скажи спасибо, что она под столом не хомячит.
Ракушка обиженно насупилась.
– Вень! – укоризненно скривился я. – Ракушка – не дикарка!
Друг и сам понял, что фраза вышла слишком резкой. К тому же наша дракониха, полагавшая себя до неприличия большой, прожорливой и к тому же ни чуточки не грациозной, очень огорчалась, когда ей намекали на её недостатки. Хотя недостатки ли? Большой Кушка вовсе не была – всего с меня ростом. Насчёт прожорливости – так Веник сам, простите, не меньше жрёт, да и я тоже люблю поесть. А вот грациозность… Ну… Недаром среди драконов нет выдающихся балерин. Куше и всем вокруг просто пора смириться, что её длинный хвост (спасибо, не язык) сметает всё, до чего может дотянуться.
Из-за этого, кстати, нам с Вениамином пришлось как следует переоборудовать жилище: мы спрятали подальше книги (осталась только неизменная стопка рядом с Вениковым диваном), привинтили, приклеили и приконопатили к полу всё, что могли, а также (наконец-то!) избавились от приторных безделушек вроде рамочек и вышитых салфеток. Вы спросите: откуда у двух холостяков рамки и салфетки? Я отвечу: это всё Венины поклонницы из разных миров. Мой друг пользуется исключительной популярностью, уж не знаю почему. Единственное существо женского пола, которое не впадает при нём в амурный ступор, – это Ракушка. Ну, и ещё Фуфур, наверное. Но та вообще неясно кто.
Глава 6
Концепция «Новый быт»
– Обветрела, зараза, – проворчал Венька, разглядывая в зеркало своё опухшее лицо. – Обветрела морда, ты посмотри, а!
– Зато теперь вы с Ракушкой на одно лицо, – философски заметил я. – Вернее, на одну кожу. У тебя морда шелушится, у неё – гребень…
После прогулки в окрестностях КМ друг был сильно не в духе. Он бросил на пол мокрую меховую ушанку, стянул ботинки и прошлёпал к своему дивану. Стукнув кулаком подушку, злобно выпалил:
– Терпеть не могу это место.
Помолчал – видимо, в ожидании моей реакции. Но мудрый Антон знает: когда у Веника такое выражение лица, в его монологи лучше не вмешиваться.
– Носки колются. Из носа течёт. Всё бесит! – гаркнул он, вторично вмазывая по подушке.
Я тактично промолчал; Ракушка испуганно выбежала из кухни, но я похлопал её по гребню и тихонько велел не лезть. Она настороженно удалилась.
– Всё бесит, а! – продолжал бухтеть Вениамин. – Хрен знает, что там с этими транзакциями в этом Крае Мира… Какой вообще Край? Это место другим словом надо называть! Депрессивная клоака!
Он плюхнулся на диван, не сняв куртки. Зажмурился. Не открывая глаз, позвал:
– Иди сюда, Кушка, хорошая моя…
Дракониха тут
– Фух… Тепло… Я уж думал, морду отморозил, – пробормотал он. – На улице – дубак. В монорельсе – давка. Люди прут, прут… Когда выходил из вагона, меня чуть обратно не запихали. Нельзя же подождать, пока все выйдут, а? Идиоты! Ослы!
Под его недовольные разглагольствования я быстренько соорудил чаю с мятой. Вручил ему покоцанную кружку:
– Хорош ворчать.
– Да как не ворчать, когда вокруг сплошные ослы? – не унимался Вениамин. – Обожаю этих придурков, которые на всю мощь слушают музыку в общественных местах. Бум, бум, бум! Нет бы наушники надеть! Блин, Тони, терпеть их не могу!
Ну всё. Оседал любимого конька… Быть бы ему каким-нибудь правозащитником, а не технарём – вот уж точно рвал бы всех правонарушителей в клочья.
– Мне ногу оттоптали, – жалобно пробормотал он. – Какая-то тётка. Буду звать её Бегемотиха.
– Да ты её не встретишь больше никогда в жизни.
– Ну и что? – Он выпятил подбородок. – Бегемотиха. Пусть ей шлются волны зла от меня. По воздуху. Через волны. Через чипы.
Да… Что-то он разошёлся. Хотя ещё утром, пока мы прохлаждались на катке, Веник кадрил дамочек, выделывал кренделя и развлекался вовсю. Но после поездки в Край Мира… Впрочем, ничего удивительного: наверняка он, как и я, ощущал это нудное, многодневное напряжение. Последние несколько недель нашей единственной целью было выяснить, что там с Краем Мира, и мы подплывали не торопясь: разузнали географию, перелопатили несколько библиотек (я заодно и альма-матер навестил, забрал свой диплом), выяснили, что без ручного дракона никак. Купили вот Ракушку, и наконец вроде пошло-поехало и в работе, и в жизни. Но с драконихой разве поживёшь спокойно! К рабочим делам добавились хлопоты о Кушке, а это сделало бытие весьма насыщенным. То к ветеринару, то за мазью, то деликатесных фрикаделек, то полетать на природе.
Раньше мы не то чтобы жили скучно, но… Уходили рано, возвращались поздно, ужинали готовой едой в вакуумных упаковках («Фуфуд Деливери Сервис») и спать. По выходным разгребали недельный бедлам в махонькой квартире, по праздникам заказывали готовые наборы ингредиентов и запекали, резали, пережаривали и кромсали согласно инструкции. Выходило не очень. А теперь что ни день – приходилось куда-то мчаться, да не по обычным делам, а по драконьим нуждам. И помимо всей этой возни с Ракушкой, мы размышляли над рабочей задачей. Веник несколько раз побывал у самой границы КМ. Я в это время практиковался в нагнетании вакуума – мало ли что там окажется во время первого нашего визита; вдруг придётся срочно обороняться. Вакуум в таких случаях – отличный инструмент: мгновенная и мощная защита. Конечно, нам с напарником хватило бы и простенькой упругой воздушной концентрации, но Ракушку таким уже не прикрыть – вот и приходилось осваивать вакуум.
Периодически мы оба наведывались на лекции – я всё ещё заочно учился по основной программе аспирантуры, а Веник повышал квалификацию: углублялся в сферу технических транзакций и строчил свои статейки о чиповом контроле и платёжных системах. А вообще этот мечтатель всё пытался собрать искусственный интеллект – на основе своих рассуждений, конечно же. Под его диваном давным-давно поселилась целая система – провода, картонки, пружины… Иногда эта композиция непредсказуемо искрит, поэтому Веников диван местами прожжён и дыряв.