Лайбен по прозвищу «Стикс»
Шрифт:
– Это пройдет. – Неожиданно усмехнувшись, успокоил его Говард. – Ты приходишь ко мне с этой молчаливой девушкой и задаешь дерзкие, неудобные вопросы, требуешь правды… значит, мы сумели воспитать тебя как человека, вне зависимости от того, что ты думаешь о двух стариках сию секунду…
Лайбену пришлось задуматься над прозвучавшими словами.
– Я не имею права на подобные действия? – Интуитивно предположил он.
– Верно. – Кивнул Говард. – Изначально ты не имел этого права. Ты был биологической машиной, по сути – чистым листом бумаги, на котором можно написать все
Старик умолк, напряженно глядя на Лайбена.
– Ты можешь рассказать мне правду? – Глухо спросил Стикс. – Всю от начала и до конца?…
– Зачем?
– Чтобы я понял, как жить дальше. Ты научил меня любить природу и ненавидеть машины. Ты рассказывал о погибшем человечестве. Это то же ложь?
– Отчасти.
– Тогда прошу, – скажи мне правду.
– Хорошо, Лайбен. Я расскажу тебе то, что знаю сам. Но мой рассказ будет кратким и неполным.
– Почему?
– Я родился, когда над землей свирепствовала столетняя зима. – Объяснил Говард. – Вокруг царили машины, а людей можно было сосчитать по пальцам. Большинство знаний были утеряны, так что моя «мудрость» – это лишь обрывочные фрагменты настоящих знаний. – Говард вновь уставился в огонь, и некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
– Изначально не было никакой войны между людьми и машинами. – Наконец продолжил он прерванную мысль. – Насколько я знаю, большинство людей просто покинули Землю. Они улетели к звездам в поисках лучшей доли, потому наша планета умирала, не выдержав многовекового воздействия техногенной цивилизации. Причиной столетней зимы стала не война, а экологическая катастрофа. Атмосферу закрыло покрывало смога, и это вызвало сначала резкое потепление, а потом наступил долгий и мрачный период затянувшегося похолодания. Загрязненная атмосфера не пропускала солнечные лучи, отражая их назад в космос, и покинутые города постепенно стали покрываться панцирем снега и льда.
Старик тяжело вздохнул.
– Мои предки оказались в числе тех несчастных, кто не захотел загодя покинуть Землю. Мы с Уромом родились пятьдесят лет назад, уже после энергетического кризиса машин. Людей к тому времени осталось совсем мало, и они влачили жалкое существование. Знания были утеряны, машины вышли из под контроля, стояли лютые холода… Тридцать лет я прожил в нечеловеческих условиях, мысленно проклиная своих недальновидных предков, которые не смогли или не пожелали улететь к иным мирам.
– А как ты нашел меня? – Спросил Лайбен.
– Нам с Уромом просто повезло. – Откровенно ответил ему старик. – Мы к тому времени остались вдвоем, и я до сих пор не знаю, есть ли еще люди, пережившие столетие зимы. Мы год за годом скитались по заснеженным пространствам, меж мертвых городов, пока не пришли сюда в район предгорий. Исследуя старые тоннели, мы случайно наткнулись на заброшенные биокибернетические производства, до которых по каким-то причинам еще не добрались эволюционировавшие машины. Там мы нашли множество камер биологической реконструкции. Некоторые из них еще работали, поддерживая режим крионического сна для выращенных образцов. Нам не хватало технических знаний, чтобы правильно воспользоваться случайной находкой, но хватило сообразительности понять, что здесь производили киборгов. Прочитав старые документы, я начал экспериментировать с камерами, и, в конце концов, после нескольких провальных попыток мне удалось разморозить тебя Лайбен.
Старик подкинул в огонь несколько черных сучьев и протянул озябшие руки к загудевшему пламени.
– Мы решили воспитать тебя, чтобы обеспечить собственную старость и не обманулись в своих надеждах. Пришлось многое недоговаривать, чтобы твое саморазвитие не пошло по неправильному пути. Нам хотелось, чтобы ты не только защищал нас от дронгов и добывал еду, но и любил двух состарившихся бродяг. Наверное, тебе сложно понять, как глубоко в груди сидит этот холод столетней зимы, вечные скитания, постоянное чувство голода и опасности… – Говард тяжело вздохнул. – Мы понимали что рано или поздно ты узнаешь правду, но я не сетую – последние годы мы прожили как люди, в тепле, безопасности, наблюдая как ты развиваешься… Это все о чем я мечтал, скитаясь по ледяным равнинам. Признаться честно – ни я, ни Уром никогда не воспринимали тебя как киборга или дронга. Ты другой. Я не решусь назвать тебя машиной. И ее то же… – Говард покосился на молчаливо слушавшую их диалог Катрин. – Вы нечто среднее между кибернетической системой и человеком… – Говард внезапно закашлялся, оборвав начатую фразу.
Лайбен молчал, потрясенный услышанным. Он не ощущал того, что непроизвольно сжимает ладонь Катрин.
Старик долго не мог унять приступ кашля, а когда его дыхание выровнялось, он посмотрел на Лайбена мутноватым взглядом и произнес, подводя жирную черту под всем сказанным ранее:
– Я не так мудр, как казалось тебе, сынок.
Стикс поднял голову.
– Зима закончилась. На Земле появляется жизнь. Это значит, сюда скоро вернутся люди?
Говард покачал головой.
– Это вряд ли… – Ответил он. – Они улетели навсегда. От добра, добра не ищут… – загадочно добавил он. – Ты волен поступать, как сочтешь нужным, Лайбен. Мы не станем удерживать тебя, да признаться честно я не знаю, как командовать тобой. Наше время ушло…
– Но… – Лайбен запнулся, не зная как передать старику свои чувства, – мною не нужно командовать. Я не брошу вас. – Он повернулся к Катрин, встретился с ней взглядом и вдруг поправился: – Мы не бросим вас, верно?
Она кивнула.
Говард долго смотрел на подернувшиеся золой уголья.
– Что ж… Это хорошая новость. – Он внезапно усмехнулся в ответ своим мыслям и добавил:
– Думаю, что те биокибернетические лаборатории до сих пор недоступны для дронгов. Завтра Лайбен, мы пойдем туда. Возможно, вы с Катрин сможете разобраться в сохранившейся аппаратуре и привести ее в действие?
– Зачем?
– Ты сам только что сказал, что Земля пробуждается после столетней зимы. Люди покинули свою планету и не вернуться сюда, мы с Уромом слишком стары и скоро умрем.
Он внезапно замолчал, а потом добавил:
– Природа не терпит пустоты Лайбен, а воинствующие дронги скверная замена людям. – Он вдруг хитро прищурился. – Возможно, ты и Катрин сможете начать все с начала, и я еще увижу внука или внучку… – Он вскинул голову, поймал взгляд Лайбена и тихо спросил:
– Как ты думаешь, сынок?