Лайдайа. Первый человек
Шрифт:
– Эх, Глеб, знал бы ты, кто я, - усмехнулся гном, - а знал бы ты, на ком движешься. Кого оседлал.
Доринер был первоклассным актером. Он смог разыграть множество сцен, объясняющих появление этих с виду неказистых вещей. Хотя каждый щит, каждый меч обладал такой мощью, что и не снилась никакому магу.
А уж про коня и вовсе отдельный разговор. Ворон, как истинно звали коня и как назвал его Глеб, был не простым конем. Он даже конем не был. Но это уже совсем другая история, мало касающаяся того, что сейчас произойдет.
– Колокол, - хмыкнул сотник, услышал оглушительный грохот, - кто же напасть на нас решил?
– Господин сотник!
– в кабинет ворвался взлохмаченный гном, - Эльфы! Их сотни! И маги! Они идут на нас!
– Активировать "Звездопад", - хмуро приказал гном. Солдат тут же умчался, а буквально через минуту раздался грохот, легко заглушивший гром набата.
Доринер знал, что происходит снаружи, но все же стоит рассказать, ведь мы не знаем происходящего. А происходило следующее. Стены крепости стали резко чернеть, превращаясь в монолитную плиту. Башни тоже почернели, крыши начали стекать, закрывая все щели. Текущий камень застывал, едва касаясь низа. Стена стала монолитной, созданной из самого прочного и неизвестного никому, кроме Старейшин и Мастеров, материала.
Но тут же в стенах начали возникать ярко красные круги, словно камень изнутри плавился мощнейшим пламенем. Впрочем, примерно так и было. Правившийся камень собирался в небольшие шары, светившиеся подобно маленьким солнцам.
В двигавшихся на стену эльфов, что уже атаковали своей магией и убили четверых гномов из гарнизона, выстрелил первый шар. Он несся с огромной скоростью, светился так, то его свет будто бы поглотил свет солнца. Там, где он несся, наступала на мгновение ночь. Вплоть до того момента, когда шар не врезался в защитное поле эльфов, рассыпаясь армадой искр. Щит выдержал, но эльфы ощутили мощь этой атаки и усилили свои щиты.
– Глупцы, - усмехнулся Доринер, смотря на боя особым зрением, - это лишь пристрелка!
И тут же десятки шаров один за другим полетели в эльфов. Стена понемногу уменьшала свои объемы, но шаров много не требовалось. Доринер смотрел, как погрузившие долину во тьму шары врезались в щиты эльфов, переставших двигаться. Выглядела атака точно как звездопад, только звезды не исчезали бесследно в небесах, а врезались в слабеющую защиту эльфов.
Вдруг эльфы, явно осознавшие бедственность своего положения, применили хитрую уловку. Ценой всех своих оставшихся запасов энергии они открыли портал на пути "звезд". Только выход этого портала был горизонтален, нацелен на деревню!
– Хитро!
– громко хохоча, воскликнул Доринер, хватая со стены щит.
Яростные снаряды ударили по деревне, уничтожая одним ударом целые здания. Искры, казавшиеся такими красивыми и безобидными, врезались в бегавших гномов, обращая тех в прах. Деревня гибла в считанные секунды. Один из последних, добивающих деревню снарядов, ударил точно в крышу дома сотника.
Преодолев хлипкую крышу, еще на взорвавшийся снаряд ударил точно туда, где стоял комендант погибшей крепости. Страшный взрыв разнес в крошку все здание, оставив лишь обугленные обломки и пепелище.
Посреди дымящихся и местами горевших руин здания стояла высокая фигура. Она поражала одним лишь собственным видом. Ростом под три метра, фигура неизвестного великана была закована в огромные пластинчатые доспехи, созданные из неизвестного металла. Металл был чернее ночи, поглощал любой попадавший свет. Контур доспех можно было понять лишь по зеленоватому, похожему на туман, свету, лившемуся из щелей доспеха. В закованной руке жуткий воин держал щит, ростом выше даже Глеба. Воин без усилий держал щит над головой, как держал его за миг до удара разрушительного снаряда.
Шея укрыта мощным бувигером, из-за которого видна голова воина. Лицо скрыто за каменной маской темного цвета, как доспех. В маске не было ни единой щели, но воин и без глаз все ощущал и осознавал в радиусе ста метров.
Еще на голове был красивый капюшон, украшенный причудливыми орнаментами. Он закрывал все, что не закрывала маска. Создавалось впечатление, что воин сглупил, не защитив голову, но мало кто знал, что даже в этом капюшоне мощи было не меньше, чем в маске.
– Как жаль, - громогласным шепотом пробормотал воин, - все погибли. А ведь я так к ним привязался. Эх!
От тяжелого вздоха воина поднялся мощный вихрь, сметший последний переданный телепортом снаряд. Эльфы, увидев еще издали фигуру неизвестного воина, замерли. Они еще не оправились от неожиданно атаки магией гномов, о которой доселе не было известно ничего! Даже ее существование не рассматривалось.
Воин опустил щит и запрокинул правую руку за спину. Мощная длань сомкнулась на удивительно красивой и до смерти ужасной рукояти клинка. Рванув руку, воин обнажил длинный меч. Широкое лезвие было раздвоено посередине от обуха, а сходилось лишь на острие. Кромка клинка отливала мерным красноватым цветом, тогда как пепельного цвета клинок не выделялся ярким цветом.
Воин вздохнул еще раз, провел рукой по лезвию. Неожиданно он исчез. Просто исчез, как морок. Эльфы, стоявшие вдали, даже отшатнулись от неожиданности. Переглянувшись, они несмело двинулись к деревне. Он не замечали, что за ними бесшумно движется исполинская фигура.
Эльфы вошли в деревню, осмелели, начав бегать по руинам, пинками мстить за свой испуг бедным жертвам атаки. Он распределились по всей деревне, добивали раненых, которых и не было вовсе. Эльфы пронзали своими изящными клинками всех и вся.
Один эльф зашел дальше всех, добрался до чудом устоявшего склада. Внутри был целый арсенал из первоклассного оружия. Эльф, утирая проступившие от жадности слюни, бросился вдоль стоек с оружием. Безнаказанность опьяняет!
Но не успел он добежать и до центра зала, как неожиданно упал. Ни воздух не шелохнулся, ни земля не дрогнула. Лишь упал эльф на землю, а голова его еще долго катилась по полу. У входа на склад стоял исполинских размеров воин. Он держал в руках того самого эльфа, что только что упал мертвым. Только эльф выглядел живее всех живых, рвался из рук державшего его за горло воина. Лишь только свет, лившийся сквозь этого эльфа, немного не вписывался в картину его живучести.