Лазарев. И Антарктида, и Наварин
Шрифт:
Лейтенант еще докладывал, а с «Азова» донеслась барабанная дробь.
— Барабанщики наверх! Играть тревогу! — спокойно, чуть громче обычного распорядился Авинов.
Собственно, экипажи давно расположились вблизи своих мест по боевому расписанию в ожидании сигналов. Поэтому, когда Авинов через минуту спустился в батарейные деки, там уже все офицеры и матросы стояли по своим местам, ядра и снаряды разложены наготове, фитили дымились. В ответ на добрые слова капитана громогласное «ура!» раздавалось по всему кораблю…
«Азия» под флагом Эдварда Кодрингтона в это самое время пересекла створ входных мысов бухты Наварин. Навстречу из глубины бухты устремилась шлюпка под турецким флагом. Неожиданно на крепостной стене сверкнуло пламя, появилось серое облако, донесся хлопок пушечного выстрела. Некоторые офицеры невольно втянули головы, однако характерного посвиста летящего ядра не последовало. Видимо, выстрел был холостым, для устрашения.
Шлюпка подошла к «Азии», на борт поднялся турецкий офицер. Приложив руку к сердцу, он поклонился адмиралу.
— Мне велено передать от нашего славного адмирала паши Мухарем-бея, — торжественно начал турок, — что высокочтимый Ибрагим-паша покинул Наварин и выехал в Моден. Он не оставил никаких повелений в отношении ваших эскадр.
Офицер говорил плохо, но по-английски. Кодрингтон без труда разобрал сказанное.
— Что же из этого следует? — недовольно спросил адмирал.
— Адмирал-паша, Мухарем-бей настоятельно просит ваше превосходительство остановиться и не входить в бухту.
Такая просьба английскому адмиралу пришлась откровенно не по нутру.
— Передайте вашему уважаемому Мухарем-бею, что союзные эскадры прибыли сюда не выслушивать приказания, а отдавать их. — Кодрингтон сухо поклонился и кивнул капитану: — Продолжайте следовать к месту якорной стоянки.
«Азия», приспустив паруса, медленно разворачивалась, готовясь отдать якоря против египетского флагмана Мухарем-бея.
Раздался встревоженный голос капитана:
— Неприятельские брандеры направляются к нам.
Из глубины бухты навстречу англичанам и французам двигались два небольших судна-брандера, начиненные порохом. Они обычно зажигали себя, сцеплялись намертво с неприятельскими кораблями и взрывали их.
— Передать на фрегат «Дортмут» — немедля спустить шлюпку и уничтожить брандер.
Перед боем на отлаженных кораблях обычно всегда держится наготове к спуску шлюпка. Для англичан этот эпизод занял несколько минут, и шлюпка под командой Фиц-Роя в один миг отвалила от борта.
Турецкий брандер вдруг встретил англичан ружейными выстрелами. Первая же пуля сразила Фиц-Роя. Английские матросы ответили дружным огнем. Их поддержали ружейным огнем с «Дортмута». Турки не выдержали и один за другим прыгали в воду, спасаясь вплавь. Они успели-таки запалить брандер и приткнуть его к линейному кораблю «Тридан». Потом с трудом оттащили в сторону.
Несладко пришлось и де Риньи на фрегате «Сирена». Никого не задевая, он шел к своему месту под французским флагом. Вдруг огонь египетского фрегата обрушился на него. Быть может, там наставлял матросов французский офицер. Конечно, он состоял на денежном довольствии у египтян.
«Азия» тоже подверглась обстрелу турецкого фрегата, но Кодрингтон не терял надежды. Он вызвал штурмана и указал ему на флагманский корабль Мухарем-бея.
— Видите вымпел египетского адмирала? Он пока не стреляет. Возьмите шлюпку, передайте Мухарем-бею, что я надеюсь на его разум, пока в сражение не втянулись все корабли.
Шлюпка со штурманом отошла от борта «Азии». На носу стоял штурман и делал отмашки большим белым флагом, показывая, что идет парламентер. Шлюпка подошла почти к самому борту. В этот момент выстрелом с египетского корабля сразило парламентера, и египтяне начали пушечную дуэль.
Наконец-то Кодрингтон понял, что время увещеваний прошло. Над «Азией» то и дело отовсюду неслись ядра. Египетский флагман и два турецких фрегата обрушили на английского флагмана шквал огня. Адмирал махнул рукой капитану:
— Поднять сигнал — «Начать атаку неприятеля!».
Загрохотали сотни орудий, заполыхали зарницы у открытых портов, обволакивая борта кораблей клубами дыма, засвистели со всех сторон ядра.
Едва русская эскадра показалась у входа в бухту, на нее без всякого предупреждения обрушился шквал крепостных пушек. Мощные береговые орудия вели перекрестный огонь на поражение. Не сделав ни одного ответного выстрела, под градом ядер, в пороховом дыму неуклонно продвигались русские корабли к назначенным местам.
На подходе к месту якорной стоянки Лазарев, внимательно следивший за английским флагманом, встревоженно повернулся к Гейдену:
— Взгляните, «Азия» подверглась жестокой атаке. Три или четыре корабля обстреливали ее продольными залпами. У них сбита бизань-мачта, видны пожары на палубе. Надобно помочь англичанам.
Гейден вопросительно посмотрел на Лазарева.
— Я открываю огонь сей же час, до постановки на шпринг.
— Добро, — коротко ответил Гейден.
Когда в сражении участвуют сотни кораблей и одновременно беспрерывно палят из тысяч орудий, трудновато объять вниманием и объяснить все происходящее. Следует выделить главные элементы сражения, оценить действия участников и исполнителей решающих ударов. Таких ударов, которые приводят в конечном итоге к победе или поражению. При Наварине главными стали, безусловно, действия русского флагмана. Для истории важными оказались наблюдения за событиями с двух других сторон — с палубы «Гангута», глазами лейтенанта Александра Рыкачева и лейтенанта Логина Гейдена, сына командующего эскадрой, сквозь орудийные порты фрегата «Константин».
В судьбе военного человека с незаурядными способностями иногда наступают моменты, которые являются переломными в его карьере, жизни. Одного возносит случай, встреча с влиятельной особой. Тут появляется возможность «показаться», войти в расположение, завоевать симпатию. А там поехали, поскакали, успевай лишь ладно и вовремя подать себя, — заказывай новый мундир, меняй эполеты. Так было с Аракчеевым. Надо оговориться. При Павле I — одно, Александре I — другое, Николае — третье. А вот Траверсе обскакал всех. И при Екатерине II, и при Павле I, и при Александре I. Правда, Николай не терпел воров, здесь маркиз споткнулся. Но оба, и генерал и адмирал, «дослужились» до министров.