Лазурные оковы

Грабб Джефф

— Нужна помощь? — послышался голос сзади. Оливия обернулась и проткнула бы говорившего, если бы тот не успел увернуться. Рядом с ней стоял Искусник. Она оставила светящийся шар в таком положении, что он освещал также и его камеру.

Теперь мужчина держал волшебную сферу в руке.

— Держись от меня подальше, — приказала Оливия, размахивая мечом.

Искусник криво ухмыльнулся. Его глаза стали чище, он держался прямо и выглядел здоровее.

— Если я уйду, то как вы будете снимать вашего друга?

Оливия приподняла брови.

— Вы не сумасшедший.

Искусник усмехнулся.

— Я тоже так всегда говорил.

— Я хочу сказать … ну, вы не такой, как были только что.

— Камера, где я был, заколдована так, что ослабляет своего узника.

— О! — Внезапно вспомнив, что Искусник один из хозяев Элии, Оливия отступила назад и вытащила меч. Почему вы хотите помочь?

— Слушай, ты собираешься целый день махать у меня перед носом своим коротким мечом или влезешь мне на плечи и отцепишь этого неудачливого южанина?

Хафлинг нахмурилась, но Искусник был прав. Она вздохнула и, убрав меч за спину, осторожно подошла к нему.

Искусник нагнулся, подставляя ей руки. Оливия взялась за его плечо и полезла. Он был сильный человек, высокий, как Акабар, и даже шире его в плечах.

Оливия ловко залезла ему на плечи.

— Когда я подниму его, отцепи кандалы, — сказал Искусник.

Когда Акабар был освобожден, хафлинг слезла вниз. Взяв волшебника на руки, Искусник вынес его из камеры и положил на землю. Оливия вышла следом, неся меч и волшебный шар.

Искусник осмотрел раны Акабара.

— Ты можешь лечить?

— Я что, похожа на паладина?

— Наверху, в столовой, есть шкаф. Он заперт, но внизу есть кнопка. Там должны быть лекарства, если Кассана их не убрала. Возьми их и одежду для него и возвращайся скорей. О, и оставь меч.

Избавленная от необходимости принимать решения, Оливия сразу подчинилась.

Минут через пятнадцать она вернулась с лекарствами и волшебной книгой Акабара, которая тоже лежала в столовой, одеждой Зрая Пракиса, двумя кухонными ножами и мешком еды.

Сидя рядом с Акабаром, Искусник, соскребал мечом свою бороду. Его лицо казалось измученным, как у генерала, который долго был на войне, или как у королевского мудреца, который больше не нужен своему повелителю.

Порывшись в тюке, сделанном из скатерти, Искусник вытащил лекарства, перемешал их, превратив в клейкую массу, которой намазал порезы на груди и лице Акабара; Волшебник застонал, и его раны начали затягиваться. Искусник сунул остатки лекарств в карман плаща.

— Его раны заживут примерно через час, — сказал Искусник. Он повернулся и строго посмотрел на Оливию. — Итак, кто он, кто ты и как вы попали сюда?

— Он — Акабар Бель Акаш, волшебник. Я — бард Оливия Раскеттл. Я пытаюсь спасти Элию от Кассаны, которая хочет поработить ее…

— Я знаю все о Кассане и Элии, — перебил Искусник. Кто вы в действительности?

— Говорю же. Он Акабар Бель…

— Я понял тебя, хафлинг. Но ты не можешь быть певицей.

— Извините?

— Я сказал, ты не певица. Ты можешь прикрываться этим, но не бывает хафлингов-бардов.

— Вы очень ошибаетесь, — рассердилась Оливия. — Я — хафлинг, и я — бард. Я пою, играю на гитаре и тантане, сочиняю песни и музыку.

— Это делает тебя трубадуром или менестрелем. Твоего умения, может, и достаточно, чтобы очаровывать людей, но для того, чтобы быть настоящей певицей, ты должна многое уметь. Без этого магия слова никогда тебе не подчинится. И я знаю лучше, чем любой из моих коллег и любой из мудрецов, что хафлинги этого не могут.

— А ты откуда знаешь это?

— Потому что я бард. Безымянный Бард.

— Безымянный Бард? Что это значит?

— Это значит, что они забрали мое имя. Также, как короли варваров уничтожают жен и детей своих врагов, она запретили мои песни и вычеркнули мое имя из истории — и из моей памяти тоже.

— Вы имеете в виду Кассану?

Безымянный Бард засмеялся.

— Едва ли. Для этого нужно гораздо больше силы, чем у нее.

Волна вдохновения наполнила Оливию.

— Вы сочинили песни, которые поет Элия. Вы ее друг Харфер.

Безымянный Бард посмотрел на Оливию. Она чувствовала себя не очень-то удобно и отвела глаза.

— Это не значит, что я подслушивала, — промямлила она.

— Я помню барда, настоящего барда, его звали Раскеттл. Олаф Раскеттл. У него была дурная привычка. Он был игрок. Он мог поставить карту на свою мать. Я думаю, что, когда ты встретила его, у него ничего не осталось, кроме имени.

Оливия прищурилась на Безымянного Барда.

— Он содержит таверну в Прокампуре. Он не может проиграть таверну — она принадлежит его жене.

— Там он и предложил тебе свое имя.

Оливия пожала плечами.

— Он не может больше играть, он потерял правую руку. Его голос пропал.

— А тут ты подвернулась. Играла утяжеленными костями ?

— Нет!

— Очень хорошо. Ты честно получила имя. Но все права и привилегии ты никогда не заслужишь.

— То, что люди не замечают талантов хафлингов, не дает им права считать, что таковых не существует.

— Но ты даже не пыталась поступить в школу бардов?

Хафлинг замолчала на минуту.

— Нет.

— Почему? Не надо отвечать. Меня не интересуют твои объяснения. Ответь сама себе. А теперь скажи мне, как ты стала спутницей Элии?

Оливия не хотела отвечать, но помощь Безымянного Барда была нужна. Она рассказала, как Дымка похитила ее из каравана в Кормире и как Димсворт нанял Элию. Она описала их битву с элементалью, ужасный случай на свадьбе.

Рассказала, что Димсворт узнал о таинственных знаках и о сражении с калмари.