Льды и крылья
Шрифт:
После опроса самоедов, Морозов твёрдо решил вооружить самолёт пулемётом и лететь отыскивать фашистскую машину.
Было прекрасное утро, когда Михаленко и Морозов поднялись над правильными квадратами и прямоугольниками корпусов и бараков радиостанции.
Взяв направление на северо-восток, аэроплан легко пошёл вверх, и через несколько минут после подъёма Морозов в бинокль увидел серое, почти чёрное, незамёрзшее море, казавшееся однако, холоднее даже льдистого снега на суровых скалах берега и прибрежной равнине.
Солнце низко
… Местность стала меняться.
Плоская белая равнина, которую Морозов привык видеть во время своего полёта, превращалась в неровную цепь пригорков и котловин, при чём котловины казались сверху правильными огромными аренами, включёнными в круглые амфитеатры.
«Какой-то лунный пейзаж. Чрезвычайно удобное место для посадки», думал Морозов, смотря вниз.
И вдруг неожиданно сам для себя он решил, что, покуда он рассматривает землю, его предполагаемый противник может удрать.
В самом деле Михаленко обернулся и крикнул что-то, не заглушив однако шума мотора. Морозов справа увидал большой самолёт, видимо только что снявшийся с земли и уходивший в другую от них сторону к югу, быстро забирая высоту.
Михаленко немедленно повернул к югу и стал тоже подыматься.
Морозов осмотрел пулемёт.
Ещё в гражданскую войну Михаленко летал на красных самолётах и сбил в воздушном бою не один аэроплан.
Знакомое чувство приближающейся воздушной борьбы охватило Морозова. Он был почему-то уверен, что аэроплан противника не снизится и будет защищаться.
"Лишь бы Михаленко не подгадил. Нужно взять высоту. Подойти сзади, " — как яркие хлопья неслись мысли Морозова.
Самолёт противника был ясно виден. Это была новая быстроходная американская машина, четырёхместная. Но Морозов знал, что там, вероятно, только трое…
VI.
Бой.
Михаленко был прекрасный лётчик. Он учитывал положение и силы своей машины. П мере того, как он приближался к американскому самолёту, он уже понял, что его машина быстроходнее. Выигрывал противник преимущество только тем, что взял большую высоту.
В ту же минуту Морозов заметил, что американец начал стрельбу: над бортом его гондолы появилось дуло автоматического ружья.
Михаленко сделал поворот. Высота была три тысячи метров. Пилот-американец, заметив это, сделал тоже поворот для того, чтобы зайти сзади русского аппарата. У него было ещё и то превосходство, что автоматическое ружьё в руках наблюдателя поворачивалось как угодно, не то что пулемёт Морозова.
Американец был опытен. Он вертелся, как юла, ухитряясь уходить от ливня пуль, которыми уже начал поливать Морозов теперь уже определённо враждебную пиратскую
Михаленко, заметив это, стал приближаться к вражескому аппарату. И благодаря удачному манёвру, он добился того, что американец потерял его из вида.
В тот же момент, заметив, что преследуемый аппарат находится впереди, что расстояние между самолётами сокращается, Морозов уже твёрдо почувствовал приближение победы. И он упорно расстреливал настигаемый самолёт.
Вдруг противный аппарат накренился, закачался, хотя пропеллер продолжал вращаться. Вглядевшись, Морозов понял, в чём дело: пилот был смертельно ранен. Он безжизненно склонил голову.
Но рано ещё торжествовать победу: второй пилот или механик быстро взялся за управление и выправил свой аппарат. Они опять выиграли время, потому что Михаленко и Морозову казалось, что всё кончено.
Американец пошёл вниз, и Морозов опять перестал видеть так ясно, как он видел несколько минут тому назад, что делается во враждебной машине.
Но вот противник очутился внизу.
С новой силой, пользуясь ошибкой, Михаленко пикировал на него, а Морозов начал обстреливать. Не прошло и двух минут, как вражеский аэроплан с разбитым мотором нырнул и пошёл крутым штопором вниз.
VII.
Из донесения тов. Крючкова.
«Оставшийся в живых механик вышеназванного аэроплана, гражданин С. Ш. Сев. Америки Смит, однако, никакого путного объяснения по этому делу не дал, говоря, что он был просто нанят гр. Хирком.»
"В числе его бумаг был найден фашистский билет, выданный Ново-Орлеанским комитетом на имя Роберта Эдльтона, ряд зашифрованных записок за подписью упомянутого Хирка, при чём одна телеграмма за той же подписью гласит, что Хирк «уезжает на две недели в Лондон, чтобы быть поближе».
"Кроме того найдена следующая вырезка из какой-то, очевидно левой, американской газеты следующего содержания:
«Все попытки крайней правой сената, опирающейся на пресловутый Ку-Клукс-Клан, обречены на неудачу. Сорвать налаживающиеся экономические и политические отношения с Советской Россией — тщетная надежда политических сумасбродов и авантюристов.»
«Всё это стремление порвать с СССР должно выродиться в ряд условно наказуемых деяний частных лиц, действующих явно во вред Соединённым Штатам».
«На вырезке несколько пометок, восклицательных и вопросительных знаков.»
«Тов. Морозов заявил мне, что гр. Хирка он знает и что он найдёт способ наказать истинных виновников преступления, имевшего место на вверенной мне радио-станции»…
Примечания.
Текст взят из журнала «Самолёт», 1925 г . №1, стр. 17-20. Рассказ опубликован за подписью К.Краспинк.