Лечить или любить?
Шрифт:
— У нас есть сын Родион. Ему восемь лет. Он замечательный, но непростой мальчик… («Да уж представляю…» — пробормотала я себе под нос.) Она бросила его, вы понимаете? Ушла к другому мужику, сбежала… Низменные интересы, психический уровень чуть выше плинтуса… А теперь она хочет забрать Родиона к себе. Я же хочу, чтобы сын остался у меня. Мне нужно ваше заключение о том, что со мной мальчику будет лучше. Готов представить любые необходимые справки, гарантии…
— Справки? Какие справки? — удивилась я. — О вашей зарплате? Или о том, что в вашем доме бывает не меньше пяти докторов наук
— Подумайте сами, как специалист, просто как образованный человек, ну что она может ему дать?! — патетически воскликнул мужчина. — Мне стыдно говорить, но она смотрит «Дом-2» и читает женские детективы. Этим исчерпываются ее культурные запросы. Ее отец — водопроводчик. Мать домохозяйка. Она перетащила в Петербург двух своих сестер. Одна ремонтирует квартиры, другая стремительно вышла замуж и родила подряд двоих детей, они все живут в одной комнате вместе с двумя кошками и собакой, она водит туда Родиона, они все возятся на полу в грязи…
Мужчина картинно закрыл лицо руками, а я ощутила отчетливое дуновение XIX века, с поправкой на перестройку и последовавшее за ней…
— То есть Родион сейчас живет с вами?
— Да, со мной и моими родителями. Она регулярно видится с ним, созванивается каждый день, я не могу ей отказать, хотя мы развелись официально и она выписалась из квартиры, но она же все-таки его мать. Но она настраивает его против меня, и я ничего не могу сделать! Он все время просит: отвези меня к маме! А я знаю, что ему нужно: ешь когда угодно и что угодно, никаких требований к гигиене, никакого режима, уроки делаются кое-как, учится в обыкновенной дворовой школе… Вы согласны, что выверенный режим дня, полноценная диета, составленная по рекомендациям признанных специалистов…
— … Важны для правильного становления растущего организма, — докончила я.
— Вот видите, я знал, что вы меня поймете! — возликовал он, не заметив иронии (или сделав вид, что не заметил).
— Мне нужно поговорить с вашей бывшей женой и увидеть Родиона.
— Она не пойдет, что вы! Она ничего не понимает в психологии, даже вашу книгу не смогла прочесть, хотя я ей в свое время очень рекомендовал…
— Вы предложите ей придти, объяснив ситуацию, а там посмотрим.
Мама Родиона оказалась невысокой женщиной с остреньким лисьим личиком и заметным сроком беременности. Сразу, еще до начала разговора, начала плакать. Я терпеливо пережидала слезы в ее исполнении так же, как и монологи о нашей совместной интеллигентности в исполнении ее бывшего мужа.
— А чего сбежали-то? — спросила я, когда слезы иссякли. — Или с самого начала — был только расчет?
— Нет, не так! — горячо воскликнула она, и я ей почему-то поверила. — Леонид был такой взрослый, очень много знал всякого и так рассказывал интересно. И так про всех шутил остроумно, и ухаживал красиво — не в постель тащил, а в театр, и цветы дарил… Я по правде влюбилась…
— Ага. А потом?
— Потом я заметила, что его шутки… они часто злые. Вы понимаете? Он высмеивал всех моих подруг, родных… Даже в телевизоре — если я что-то хвалила, восхищалась или переживала — я не только сейчас, я всегда была сентиментальной и легко
— А, уши Каренина… — усмехнулась я. В этом случае мне было положительно некуда деться от Льва Николаевича.
— Простите, что? — не поняла женщина.
— Ничего, ничего… Где же вы встретили своего нового избранника?
— Когда вы посоветовали Леониду отдать Родиона в детский сад…
— Я посоветовала?! — от души изумилась я. — Да я вашего Леонида первый раз увидела неделю назад…
— Он читал вашу книгу, а потом говорил, что консультировался с вами лично и что вы, как один из признанных специалистов в…
Я, защищаясь, подняла ладонь:
— Клянусь вам, у меня нет даже кандидатского диплома! Дальше…
— Родион был жутко избалован, и даже в частном дорогом садике у него были проблемы, хотя и стало чуть-чуть получше, но я уже не могла дома сидеть с его родителями и пошла работать в фирму по производству дымоходов. Там и встретила Владислава. Он директор… И через три месяца у нас родится дочь…
— А что Владислав думает по поводу Родиона?
— Он говорит, чтобы я делала так, как мне лучше.
И что только все они в ней находят? — с искренним недоумением подумала я.
— А Леониду с Родионом на самом деле тяжело, он его то пытается воспитывать, то балует без меры. И Родик стал издерганным, и сам Леонид уже начал болеть, у него с желудком что-то… А еще его все время накручивают родители: дескать, такой матери, как я, нельзя доверять ребенка, и знакомые семьи не поймут, если…
И, черт побери, никто из них вообще не думает о ребенке! — я почти разозлилась и сказала несколько резче, чем следовало:
— Мне надо увидеть Родиона!
Как я и ожидала, именно мальчик оказался максимально страдающей стороной — неврастеничный, болезненный, избалованный, не способный ни на чем сосредоточиться и хоть немного подумать о чем-нибудь другом, кроме собственных интересов.
— Пусть они… Пусть он… Пусть она… — в таких императивах он говорил и о матери, и об отце, и о бабушке с дедушкой, и об учителях с одноклассниками. С некоторым теплом Родион отозвался только о кошках и собаке, живущих в теткиной семье, и признался мне, что хотел бы иметь собственную собаку породы волкодав — «чтоб она была всегда рядом и никто ко мне не приставал».