Лед Апокалипсиса
Шрифт:
— Да ну, а пулемёта «Максим» в загашнике нет?
— Дался тебе пулемёт, старлей.
— Пулемёт единственное оружие, которое способно справится с численным преимуществом противника. Нивелировать перевес.
— Не единственное.
— Подскажешь что-то другое???
— РСЗО «Град». Пойдём барахло смотреть. Пукалку свою не забудь.
Солдаты у него были. Пока я ждал на улице и искал своего конвоира, чтобы беззастенчиво отнять топор (парнишка дремал, некоторые вещи не меняются из-за конца света), Майор вывел два десятка полуодетых сонных солдат.
Подошёл, попросил его людей держать подальше от
«Думает напасть и отнять», — подумалось мне.
За рулями насупленный Денис, чья морда красноречиво говорила, что в случае чего он сквозанет в сторону горизонта, оставив меня в качестве гостя (это была моя твердая просьба, трактор более ценен чем моя жизнь и свобода), пусть даже придется повторить мой фокус с импровизационным раздавливанием противника.
— Откуда машинка? — сделал равнодушное лицо офицер.
— Из Германии, — буркнул я. — Что по оружию?
— Несут, — вздохнул он. Видимо решил не нападать. Но расслабляться нельзя.
Майор повернулся к своим.
— Лившиц, притарабань эРэС Акведук. Установи на тягач, проверь. Шустрее. И где там Мазанцев тараканит?
С оружием не обманули. Принесли, показали, принялись беззастенчиво разгружать биндюгу, потом закидывать туда вооружение. Я волновался. Кабыр незаметно улизнул, держась в тени трактора, всё ещё полурасслабленно держа мосинку и сворачивая наши спальники (солдаты готовы были утащить всё что не приколочено). Параллельно сержант Лившиц принес какую-то аппаратуру. Спросил разрешения установить её в кабине. Я — многозначительно кивнул. Тот подсел к Денису, попросил сигаретку, получил одну из запасов Кабыра, принялся возится.
Короче, нам поставили армейскую рацию на несколько каналов. По нашей просьбе Лившиц настроил канал нашей базы (себе тоже данные записал) и два армейских. Основной, запасной. Показал, как искать сигнал, пользоваться. Рация нелепая на вид, но вещь! Только с чего такой аттракцион невиданной щедрости?
Майор с умным видом бродил рядом, поглядывая на тёмное небо, изредка курил. Безветрие. Ночь черная, жутковатая. Через какое-то время второй сержант отрапортовал о выполнении приказа и удалился, оставив офицера с нами наедине.
— Старлей. Если тебе и правда так помощь нужна. Пулемёт этот твой. Ты как съездишь, возвращайся. Лучше, ещё зерна возьми.
— Зачем?
— За пулемётом.
— Ты же сказал не дашь?
— Вы. Вы, товарищ Майор, сказали, что не дадите. Где субординация? Ты точно мент?
— Полиции как таковой больше нет.
— Гм. Старлей. Мы тут не просто так сидим. Раньше была связь с пятью другими частями. Две из них занимались спасением людей. От одной по цепочке связь дальше и так до штаба округа. Пока нам был дан приказ держаться и бороться за живучесть. Окапываться, готовится к зимовке. Неделю назад буря была нехорошая. Помехи, мороз, связь пропала. Со всеми. Надо кое-куда прокатиться, одно место проверить. Я летёху с парнями посылал на башмаке. Пропали. Надо бы съездить поискать этих дурней. Короче, задание для тебя. Если не зассышь. Ну, бывай. Сигарет привези, побольше.
Отчего он уверен, что я вернусь? Козёл старый.
Сел в кабину. Двигатель по-прежнему работает.
Двинулись. Время — десять пятьдесят. Поползли от части в сторону железки. Через километр пересел за руль. Оглянулся. Форт имени безымянного Майора перестал быть виден почти сразу. Но я выдохнул только когда стали карабкаться по своим же следам сквозь снежные барханы.
Съездить на задание мутных военных? Твою мать.
Задействовали рацию, вышли на связь с Базой. У них была перестрелка, одна из групп сталкеров была атакована. Один убит, один ранен. Оружие нужно край.
Ехали и ехали. Разозлился, взял курс прямо, через город. Через полтора часа лес кончился, начались поля и неухоженные пустыри. При скорости в сорок километров в час должны были бы уже доехать до Базы. Но снежные заносы, неровности, спуски, подъемы, вносили свои коррективы.
Примерно после полночи вступили в границы города.
Мертвые улицы, мертвые дома. Расстановка зданий наглядно показывает очертания улиц. Я не ехал, не двигался и не перемещался, а пёр, слегка увязая в снегу, волоча за собой почти пустую биндюгу, прикрытую припорошенным тентом.
Бравые парни заметно напряглись (честно говоря, у меня тоже мочеточник сжался в плотную бусину). С другой стороны, ночью традиционно никто не шастает.
Время без десяти час. Ночь по-прежнему чёрная, мрачная, нереальная в отсутствии ветра и падающего снега. Ну, зато ехать просто.
Ориентируясь по навигатору, протаптывали путь в самый центр. Любопытно. Тут площадь, театр, администрация, Ленин со снежной шапкой на месте, какой-то сквер имени Лермонтова (в отличие от Ильича, его не видать).
Остановился. Парни задвигали головами, Кабыр заметно напрягся.
— Просто осмотримся.
В глазах Дениса блеснуло внутреннее несогласие, которое он не стал выражать вслух.
Открыл дверь, вышел из кабины на площадку за ней. Небо заволочено, темно как на картине Малевича. И тем не менее глаза привыкли, силуэты зданий ощущаются. Поводил лицом, пытаясь уловить какой-нибудь запах. Ощущается только неприятная гарь как от пожара. Гопники ищут здесь большое бомбоубежище для блатных. Находясь прямо на площади, я вполне мог поверить в его существование. Да к гадалке не ходи, СССР работал серьезно и для партийной верхушки должен быть бункер чтобы чуть что продолжали рулить в непосредственной близости. Другое дело, что в нём ценного и стали ли люди туда прятаться? Не уверен. В любом случае тут могут быть патрули банд. На их месте я бы посадил засаду и ждал, когда кто-то любопытный покажется из подземелий. Мда. Тогда торчать тут на виду попахивает самоубийством.
Без слов залез в кабину (парни всё это время просидели безвылазно).
Тронулись. Тут где-то улица по диагонали налево, от неё прямиком к Одеону, а оттуда рукой подать и до Завода.
Усталость стояла надо мной, как снежный человек, который ждёт команды чтобы задавить в объятиях и слопать. Кажется, за последнее время слегка устал.
Адреналин не давал ни уснуть, ни поддаться желанию отдохнуть.
Едем и едем. Большая поездка. Эту часть города, включая площадь, никогда и не видел.