Лед Бомбея
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что ему нравится наблюдать за сексом? – спросила я, стараясь в это мгновение не думать о сестре.
Но Шома больше ничего не добавила.
После этого я позвонила Сатишу Айзексу, чтобы удостовериться, что фотографии готовы, затем Рэму, узнать, отыскал ли он владельцев кинотеатра «Голиаф».
– Я все испробовал, – сказал он. – Но кто бы ни был владельцем этого здания, он хорошо умеет заметать следы. Но я пока не сдаюсь и буду искать и дальше.
Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил снова. Служитель отеля сообщил, что мне звонил господин Ашок Тагор.
– Если он позвонит еще раз, скажите, что я перезвоню ему попозже.
В Центральном
– А вот книга, которая вас интересовала, – сказал Айзекс. – Здесь есть большой раздел, посвященный изображениям Сканды. – Он указал на фотографию скульптуры из песчаника, изображенной в профиль. – Вот эта, как мне представляется, очень похожа на ваши рисунки.
Фигура на фотографии обладала удивительным сходством с рисунком Сами, вплоть до отколотого кусочка в левом ухе у скульптуры, хотя Сами делал свой рисунок под другим углом зрения.
– А нет ли у вас фотографии этой скульптуры в полный рост?
Сатиш покачал головой.
– Это старая фотография. Художник, вероятно, рисовал с натуры. Но я просмотрю наше собрание. Возможно, отыщутся ее фотографии из других источников. – Он вытащил очки с очень толстыми стеклами для чтения мелкого шрифта и стал просматривать индекс. – Нет, к сожалению, нет, боюсь, что лучших фотографий нет. Эта фотография – из коллекции вашего свояка. В последний раз коллекция Шармы копировалась в самом начале шестидесятых, чем и объясняется плохое качество репродукций. – Он снял очки и радостно мне улыбнулся. – Но что вас беспокоит, мисс Бенегал? У вас ведь есть преимущество по сравнению со всеми нами: вы сможете взглянуть на оригинал, когда только захотите! Стоит лишь нанести визит вашему свояку.
Но когда подобный визит моему свояку наносил Сами?
– Вы можете взять эту книгу на пару дней, если она вас заинтересовала, мисс Бенегал.
12
Ко мне вернулся мой Томас, довольный и самоуверенный после крупных чаевых, полученных от одного арабского нефтяного шейха, которого он перевозил вместе с женами от одного торговца бриллиантами к другому. Он сообщил мне, что здание старого кинотеатра «Голиаф», которое библиотекарь охарактеризовал как возможный последний адрес Сами, не то место, куда ходят приличные женщины. Я поблагодарила его за заботу о моей репутации и попросила заехать за мной через два часа.
На улице, где меня высадил Томас, высился щит с рекламой последнего фильма Калеба.
НИЧЕГО ПОДОБНОГО ВЫ РАНЬШЕ НЕ ВИДЕЛИ!
ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ПЛЮС СЕМЬ УБИЙСТВ! ЖУТКИЕ УЛИЦЫ ААМЧИ НОЧЬЮ И РЕСПЕКТАБЕЛЬНЫЙ ПАРК ШИВАДЖИ ДНЕМ:
НЕ БУДИТЕ СПЯЩИХ ГОЛОДНЫХ ПСОВ!
И, как часто случалось со мной и раньше, я не узнала в этом плакате добрый совет, который давала мне судьба.
Адресу, который я получила от Сунилы, соответствовало пятиэтажное здание, расположенное на достаточном отдалении от основных троп местных проституток, но при этом и достаточно близко к ним, чтобы относиться к территории района с дурной репутацией. К комплексу кинотеатра «Голиаф» примыкал целый городской квартал. Кинотеатр, должно быть, когда-то был очень красив, здание девятнадцатого столетия, возможно, даже старинная мельница, построенная в те времена, когда мельницы ничем не уступали дворцам.
В двух нижних этажах здания размещались дешевые заведения, призванные удовлетворять разнообразные нужды местной клиентуры: круглосуточные бары; магазинчики, торгующие чем попало, от вибраторов до батареек и хны; сомнительные заведения целителей, предлагавших народные средства от венерических болезней.
«Лечу любые вирусные
Я прошла еще пять пролетов грязной лестницы мимо распахнутых дверей, впускавших в клаустрофобное существование обитателей этого дома едва заметное веяние свежего воздуха. Я видела каких-то людей, распростершихся на полу из-за невыносимой полуденной жары. Они лежали, закрыв глаза руками от яркого солнца.
Кто-то попытался немного украсить последнее прибежище Сами. По контуру двери был нанесен простой растительный орнамент из переплетающихся цветов и листьев, и с обеих сторон у входа стояли два цветущих растения в горшках. Было видно, что их недавно поливали. Я постучала, но мне никто не ответил. Я собиралась уже было уходить ни с чем, как из квартиры напротив вышел высокий мужчина в одних белых пижамных брюках.
– Если вы ищете Зарину, – сказал он, – то ее не было уже дня два. – Он заметил, что я смотрю на лейку у него в руке. – Я поливаю их по ее просьбе, когда она на работе.
– Вы, должно быть, ее близкий друг, – заметила я. Или сутенер.
– О нет, это совсем не то, что вы имеете в виду. Я – сценарист.
Я не преминула отметить запущенное состояние дома.
Он пожал плечами.
– Здесь никого не держат. Когда я был сценаристом, то часто работал допоздна, как и Зарина. Она хорошая повариха и родом из тех же мест, что и я. Я – индиец из Бенгалии, а она мусульманка из Бангладеш. Поэтому мы говорим на разных языках. Но между нами возникло нечто вроде дружбы, основанной на общей любви к кулинарии, к рыбе, зажаренной в горчице, и к цветкам банана, приготовленным на пару. У нас с ней общая ностальгия по илиш, рыбе, которую бенгальцы сравнивают со своими женщинами, соблазнительными снаружи, но познакомьтесь с ними поближе – и можете невзначай поперхнуться косточкой. Вы пробовали эту рыбу?
Я отрицательно покачала головой.
– А вы знали соседа по квартире Зарины – Сами?
Лейка чуть было не выскользнула у него из рук.
– Сами умерла. И мне ничего об этом не известно.
Он начал медленно отходить к дверям своей квартиры.
– Не беспокойтесь. Я не из полиции. – Я показала ему свое журналистское удостоверение. – Меня зовут Роз Бенгал. Я просто ищу фотографии Сами по просьбе одной его подруги.
– Какой подруги?
– Сунилы, еще одной хиджры. Она сказала, что Сами сделал эти фотографии, чтобы предотвратить снос жилищ своих друзей, который планировали какие-то его клиенты.
– Мне ничего не известно ни о каких фотографиях, но я знаю, что Сами пытался защитить вот это. – Он махнул рукой в сторону внутреннего двора. – Хотя на самом деле подрядчики не собираются его уничтожать. Они хотят его просто перестроить.
– Это – то самое здание, которое пытался защитить Сами?
– Не очень впечатляет западного человека, правда? – Он взглянул на меня с нескрываемой иронией. – Но, как бы то ни было, в этом здании живет и работает больше тысячи человек. В некоторых квартирах ютятся до пятнадцати жильцов. Совсем недавно его продали под гостиничный комплекс мирового класса с кинотеатром, оснащенным по последнему слову техники, бассейнами и тому подобными удовольствиями. Конечно, на такое строение потребуется в пятьдесят раз больше ресурсов, чем уходит на это здание, ведь наши зарубежные гости очень резко реагируют на ограничения в подаче электроэнергии и на сбои в водоснабжении, в общем, на все то, что мы, как отсталая нация, принимаем за нечто само собой разумеющееся.