Лед и пламя Тартара
Шрифт:
С непонятной злостью Эдя схватил мужчину за плечо и рванул на себя. Мужчина качнулся как маятник и, отпустив руку девушки, кинулся на Хаврона. Ни Эдя, ни его противник не произнесли ни слова – это была молчаливая и яростная схватка. Эдя попытался ударить его в лицо, но удар прошел вскользь. Мужчина с разбегу протащил Хаврона через площадку к лестнице и впечатал спиной в стену. Придерживая Эдю одной рукой, другой он стал замахиваться, но тут Хаврон, обретя спиной опору, атаковал его левым локтем в лицо. Удар вышел не таким уж сильным – корпус
Хаврон услышал стук своего черепа, похожий на стук костяшками пальцев по деревянному столу, и поплыл. Пользуясь этим, мужчина быстро ударил его еще раз. При этом его левая нога, соскользнув с площадки, оказалась на лестнице. От неожиданности противник Эди покачнулся и, стремясь сохранить равновесие, открыл подбородок. Эдя дважды ударил его, причем второй удар был таким, что болью отдался в кисти. Противник упал и, стараясь удержаться, покатился по ступенькам. Хаврон догнал его на середине лестницы и ускорил движение прицельным пинком. Он был последовательным сторонником мнения, что не ударишь лежащего – схлопочешь от стоящего.
На площадке противник Эди кое-как поднялся. В углу рта у него запеклась кровь. Невидяще посмотрев на Хаврона, он, хватаясь за перила, стал спускаться по лестнице. Эдя больше за ним не гнался. Ему и так ясно было, что враг его двигается исключительно на автопилоте.
Эдя вернулся к Ане и невольно напугал ее яростью, оставшейся на его лице после схватки. Аня отшатнулась и, прижавшись к косяку двери, глядела на него.
– Это ты? – спросила она.
– Вроде я, – кивнул Эдя, не зная, что еще добавить. Только сейчас он понял, что, отправляясь к девушке, не подготовил никакой речи. Те немногие мысли, что были, спутались во время драки.
Неловкое молчание.
– У тебя кровь идет, – вдруг сказала Аня.
– Да уж... – усомнился Эдя.
– Что да уж? Я же вижу. На носу и на скуле.
– Разве?
Хаврон дотронулся до носа и, действительно, на ладони появилась кровь. Эдя удивился: ему казалось, по носу его не били – или, может, в азарте он этого не заметил?
– И правда, кровь...
Аня отодвинулась, пропуская его.
– Тебе нужно умыться!
Хаврон зашел внутрь. Квартира оказалась небольшой, двухкомнатной. Слева был виден стоявший в комнате диван, накрытый красным пледом. На пледе лежала мягкая игрушка туманного пошива: не то собака, не то тигр. Громадный холодильник на кухне трижды в минуту вздрагивал так, будто внутри был кто-то заперт.
Аня куда-то исчезла. Хаврон услышал плеск воды.
– Ты где? Иди сюда!
Умываясь, Эдя узрел в зеркале свое лицо и озадаченно присвистнул. Будь он актером, с карьерой пришлось бы завязывать. Под правым глазом чернел фонарь. Нос медленно, но неуклонно опухал. В жизни все не как в кино, где герои обмениваются мощными ударами, падают с небоскребов, а после расходятся с цветущими здоровьем физиономиями
За своим плечом в зеркале Эдя увидел девушку.
– Не шевелись! – строго сказала Аня, поднимая руку. Эдя почувствовал, как что-то обожгло ему скулу и переносицу.
– Ой! Щиплет, – пожаловался он.
– И хорошо, что щиплет. Теперь йод!
– Не надо йод! Йодом будет некрасиво, – запротестовал Хаврон.
Аня засмеялась.
– Ты так заботишься о своей красоте? – спросила она.
– На внешность мне плевать. Или почти плевать. Но мужчине несолидно ходить измазанным йодом. Побитым можно, а с йодом нет. Это хуже, чем мальчишка в зеленке.
– Ты и ведешь себя как мальчишка. Это он тебя так отделал?
– Какой еще он? – недоуменно спросил Эдя. По необъяснимой причине он почти забыл о драке. Так, какое-то мелькание.
Аня испытующе посмотрела на него. Наивный и одновременно пристальный взгляд.
– Тот мужчина, с кем ты дрался. Юрий.
– Похоже, что он. Ай!
Эдя вновь ощутил покалывающее прикосновение ватки.
– Опять кровь пошла. Тебе не больно? – спросила Аня.
– Не больно. Но ты явно недоиграла в детстве в медсестру.
Не слушая, Аня продолжала деловито промывать рану.
– Тут справа у тебя какой-то шрам. Ты что, часто дерешься?
– Бывает, что и часто. Но все больше полосами, – признал Эдя.
– И сейчас у тебя полоса?
– Вроде того. А так я человек тихий. Вилка со стола упадет, я уже вздрагиваю, – с лицом хронически врущего пионера сообщил Хаврон.
Опустив руку, Аня посмотрела на порозовевшую ватку.
– Спасибо тебе. Это, наверное, судьба, – вдруг сказала она с посерьезневшим лицом.
– Какая такая судьба?
– Ты уже второй раз появляешься в такие минуты, когда... ну ты понимаешь... В принципе в этой ситуации не было ничего критического. Ты мог бы и не бросаться на Юрия. Он бы все равно ушел. У него не хватило бы духу ударить меня. Я первая дала ему пощечину.
– Ты поступила правильно. Мужчина должен держать себя в руках, – важно сказал Эдя. В эти минуты он искреннейшим образом забыл, как сам регулярно доводил свою сестру.
– На него это мало похоже... – задумчиво сказала Аня. – Обычно Юрий никогда не вел себя так, но сегодня он был в ярости. Ты с ним не знаком?
Эдя удивился.
– С кем, с Юрием этим? Конечно, нет.
– Тогда тем более странно. Никогда не видеть друг друга, и вдруг такая ненависть! Вы рвали друг друга как звери в лесу!
– А если бы я сказал, что мы знакомы: тогда рвите на здоровье? – улыбнулся Эдя.
Аня растерялась. Своим вопросом в духе Сократа Хаврон поставил ее в тупик.
– Нет. Но тогда ненависть может накапливаться постепенно. Капля за каплей. И потом прорывает. Понимаешь?
– Моя твою понимаешь, – заверил Эдя и вдруг ревниво спросил: – А кто тебе этот Юрий?..