Лёд моих диких снов
Шрифт:
— Идите внутрь, девчонки, — предложил Андрей, не настойчиво подтолкнув Верку к дверям. Этот жест от меня не укрылся, ровно, как и тревога в его взгляде. — Идите-идите. Нам поговорить нужно.
Нехотя, с небольшой заминкой, но она все же ему уступила. Надо же, какие мы покорные с теми, с кем не надо…
— И о чем ты хочешь поговорить, птица-говорун?
— О Вере, к примеру.
— А что о ней говорить? Моя и точка.
— Я люблю ее, — он наконец осмелился произнести это вслух спустя несколько лет.
— Я тоже. Дальше что?
— Вы расстались, я правильно понял?
Запрыгнув
— Расстались — сойдёмся. Не впервые.
— Может, предоставишь ей право выбора?
— Думаешь, тебя выберет? — Я даже не пытался скрыть насмешки, что Андрюху моментально вывело из себя. Хотя он и старался это скрыть, я знал его как облупленного.
— А чем я хуже?
— Дай подумать. Живёшь с матерью. Перебиваешься с копейки на копейку. Начало уже плачевное. Продолжать?
— По крайней мере, я уверен в завтрашнем дне. А у тебя этого дня нет. У тебя вообще ничего нет, кроме лживых понтов и кровавых бабок. Кем бы ты был сейчас, если бы не Рустем?
Скрыв внутреннюю ярость за слабой улыбкой, легко соскочил с перил. Андрей напрягся, приготовившись к драке. Подойдя поближе, от души хлопнул его по плечу.
— Не прослезило, Андрюша. Может в другой раз?
Спрятав в карманах кулаки, спокойно вошёл в фойе. Даже не обратил внимания на притихших в стороне подружек, просто прошел мимо.
… 2007 год.
Вечер. Я собираюсь на свидание к Вере, намереваясь свалить из дома до того, как там объявится мать или Андрей.
Щелчок. Входная дверь со скрипом открылась и через секунду захлопнулась.
Всхлип. Ещё один. Скулеж, срывающийся на вой.
Мать сидит на полу в темноте прихожей и, обняв свою сумку, беззвучно трясется.
Припомнить бы хоть один момент, когда она была такой… Что такого должно было произойти, чтобы наша железная леди рвала на себе волосы в истерическом припадке?
— Что случилось?
Присев возле нее на корточки, уловил прерывистые тяжёлые вдохи.
— Андрей… Он…
— Что с ним?
Судя по ее рыданиям, он уже на полпути к царствию Аида.
— … в коме… Подрался… в реанимацию привезли… а там черепно-мозговая…
Внятно разобрать ее завывания у меня не вышло. Хватило и того, что услышал. Лёгкие как-то сиротливо сжались и первый вдох дался с трудом, словно через двадцать слоев марли. Поднявшись на ноги, попытался отыскать свои кроссовки. Едва только их нашарил, мать вцепилась в меня мертвой хваткой.
— Ты куда? Не уходи! Слышишь? Я тебя не пущу!
Холодные пальцы слегка подрагивали на моем запястье. Липкий, сосущий, тянущий страх медленно прошёлся вдоль спины, заставив каждый волосок на моем теле подняться дыбом. Что-то действительно жуткое было в ее голосе и этом ледяном захвате.
— Успокойся. Приду скоро. — Легко скинув с себя ее пальцы, обулся, всем естеством чувствуя какую-то непонятную усталость.
— Куда ты?
— Сказал, приду.
— Андрей!
— Дима я, — бросил сквозь зубы, проталкиваясь на лестничную клетку.
На подходе к Максу, зарулил в круглосуточный киоск у его двора. Без разбора протянул какую-то купюру в окошко.
— Пачку сигарет.
— Восемнадцать-то есть? — Ехидно уточнила размалеванная покровительница ночных забулдыг.
— Деньги лишние что ли?
От моей резкости ее самодовольность знатно подкосило.
— Какие сигареты?
— Да какая хрен разница?
Пачка прилетела едва ли не в лицо. Проглотил. Не до того. Стащив с прилавка зажигалку, пошел дальше, не обращая внимания на крики о сдаче. Это был первый раз, когда я взял в зубы сигарету. Лёгкие скрутились от затяжки. Не обратил внимания. Сделал вторую.
— Куришь, спортсмен? Какого черта произошло, можешь нормально объяснить?
Макс с непониманием переводил взгляд с меня на тлеющий окурок в моих пальцах.
— Малому позвонил?
— Сейчас будет. Наехал что ли кто-то? Рожа цвета земли.
— Андрей в реанимации.
— С какого перепугу?
В глазах Макса застыла неподдельная тревога за друга, которым Андрей ему и являлся. Мой ненавистный братец, вызвавший расположение каждого в моем окружении, но только не мое.
— Хз. Мать говорит, в коме. Отхреначил кто-то.
— И что теперь?
— Позвонил пацанам. Говорят, поинтересуются.
Стрельнув окурком в сторону, внимательно проследил за фейерверком искр. В этот момент в мозгу не возникало ни одной мысли о том, что вся эта ситуация мне по боку. Месть казалась настолько целесообразной, что я даже не усомнился в правильности своих намерений.
Малой подъехал спустя минут десять. К тому моменту у меня уже была информация о тех, кто уложил моего брата и об их местонахождении.