Ледащий
Шрифт:
Перекрестившись, он покинул храм и, выйдя за ограду, закурил. Там и дождался появления Марины. Лицо ее было умиротворенным.
– На душе светло, – поделилась своими чувствами хозяйка. – Помолилась о душе Сергея, сообщила, что отпускаю его в рай. И знаете? Он мне ответил! Прошептал: «Спасибо!» Как думаете, он так действительно сказал, или мне почудилось?
– Сказал! – заверил Николай. – В этом нет сомнений. Вы сейчас к себе?
– Да, – подтвердила женщина. – Выходной. Надо постирать и прибрать в квартире.
– Я – в госпиталь, – сказал Несвицкий. – Вчера договорились сделать партию раствора. Подскажите, где тут можно перекусить по-быстрому? Есть хочется.
– Накормят в госпитале, – Марина улыбнулась. – Он считается военным, и персонал в нем кормят. Люди сутками работают, когда им для себя готовить? Не переживайте.
Так оно и вышло. Несвицкий заглянул в столовую, где получил тарелку манной каши, политой маслом, два кусочка хлеба и стакан какао.
– Нужна добавка – подходите, – сообщила повариха на раздаче.
Несвицкий подошел. Странно, но у него прорезался гигантский аппетит. Вчера он много съел – и здесь, и у Марины. Прежде после такого утром кусок в горло не полез бы, но смотри ты… Молодой, растущий организм так требует или причина кроется в ином? Не ясно.
Позавтракав, он заглянул в палаты к детям. В этот раз маленькие пациенты не выглядели так ужасно, как вчера. Возле их кроваток сидели мамы, бабушки, отцы. Поначалу никто не обратил внимания посетителя. Зашел в палату худенький парнишка, немного постоял и вышел. Возможно, родственников ищет. Но потом, как видно, кто-то проболтался.
Завершая обход палат детского отделения, он вдруг увидел в коридоре толпу примерно в двадцать человек, которая немедленно взяла его в кольцо.
– В чем дело, господа? – спросил Несвицкий.
– Вы волхв? – спросила молодая женщина, шагнув вперед.
– Так записано в моем удостоверении, – уклончиво ответил Николай.
– Волхв! – закричала женщина, схватила правую руку Николая и стала целовать. Он еле отобрал и спрятал за спину вместе с левой.
Толпа загомонила и подступила ближе.
– Спокойно, господа! – воскликнул Николай. – Откуда этот взрыв неконтролируемых эмоций?
– Ты деток наших спас, – сказал немолодой мужчина. – Спасибо тебе, добрый человек!
Он поклонился.
– Спаси тебя Господь и Пресвятая Богородица! – откликнулись в толпе и стали кланяться.
– Детей спасли врачи, медсестры, санитарки – все, кто здесь трудились днем и ночью, – Несвицкий чувствовал себя неловко. – А я всего лишь зачаровал раствор.
– Без него бы Галечка не выжила, – сказала женщина, которая целовала ему руку. – Мне так врачи сказали.
– А внук мой не оправился бы так быстро, – сообщил немолодой мужчина. – Не скромничайте, Николай Михайлович! Великое дело вы сотворили. Как хорошо, что так вовремя нашлись!
– Кстати, о растворе, – перехватил инициативу Николай. – Я как раз намеревался сделать следующую партию. Вы мне позволите пройти к автоклаву?
Люди расступились. Несвицкий зашагал по коридору, слыша сзади голоса: «Худенький какой!.. Все силы на детей потратил… Не щадит себя… Спаси его Господь!..» «Да это просто сюр какой-то! – думал Николай, спускаясь по ступенькам в цокольный этаж, где располагались автоклавы. – Налетели и сразу руки целовать…» Как выяснилось вскоре, куда покруче сюр ждал его в помещении для автоклавов. Переступив порог, Несвицкий с изумлением увидел, что в нем полно людей. Медики в халатах, мужчины, женщины в гражданском, а кто-то – и в военной форме. Здесь же обнаружился и главный врач, который сразу подошел к Несвицкому и поздоровался за руку.
– Кто эти люди? – поинтересовался Николай. – Понятно, что в халатах наши, а остальные?
– Из администрации главнокомандующего и из Собрания Республики. Услышали, что в госпитале появился волхв, и захотели посмотреть.
– Не верят, что я волхв?
– Скорее, в то, что вы нашлись. Когда Антип Матвеевич погиб, ему замену почти год искали. Даже обращались к правительству империи. Ответили: свободных волхвов нет. Другие страны вовсе не откликнулись – таких специалистов просто так не отдают. А тут вдруг выскочил один, как чертик. Господи, прости! – он перекрестился.
– А того, что я вчера раствор зачаровал, им недостаточно?
– Желают сами убедиться. Поймите, отказать нельзя.
– Хорошо, – помедлив, согласился Николай. – Но чтобы в помещении – ни звука. Собьют мне концентрацию – лично выброшу за двери. Не посмотрю на чин и должность.
– Я прослежу, – заверил главный врач.
Николай уже привычно вымыл руки над раковиной и, не вытирая их, направился к приготовленному автоклаву, где сел на табурет и опустил ладони в воду. Закрыл глаза и сконцентрировался. Мир исчез, пропали образы и звуки, перед глазами возникли сцены, которые он подсмотрел в палатах. Вот мать целует маленькую девочку и, плача, гладит ей головку – всю забинтованную. Бледный мальчик, которому осколком оторвало кисть. Кровавое пятно на забинтованной груди другого…
Из ладоней потекло тепло, он это ощутил. Еще в прошлый раз заметил: на патроны и гранаты из пальцев льется холод, а на раствор здоровья – теплота. Он просидел довольно долго, пока не ощутил, что из ладоней больше ничего не истекает. Николай открыл глаза и встал.
– Готово, – сообщил собравшимся.
– Двадцать семь минут, – немедленно сказал Кривицкий, глянув на часы. – Теперь проверим результат.
Подойдя, он зачерпнул воды из автоклава стаканом и глянул сквозь него на низкое окно.
– Есть! – объявил довольно. – Концентрация нормальная. Желающие могут убедиться.
Все загомонили и окружили главврача. Стакан пошел по их рукам. Люди брали и смотрели на просвет. Воспользовавшись этим, Николай тихонечко слинял. Выбравшись во двор, он закурил. Хотелось есть, хотя совсем недавно завтракал, в теле ощущалась слабость – хреново было, в общем. А тут еще комиссия приперлась глянуть на диковинку. Он вспомнил, что у входа в госпиталь стояло несколько машин – внедорожники и легковые. Тогда подумал, что посетители приехали навестить родных. Ошибся.