Леди и наследство
Шрифт:
И, пожалуй, подобное поведение Де Ла Серта показалось настолько странным, что даже слегка пугало. Такого Мануэля Де Ла Серта я не знала, следовательно, не понимала, что от него можно ожидать.
— Разумеется. Как можно отказаться от такого предложения? — чуть напоказ удивился Второй.
Тут стало понятно, что на Эдварда старший Де Ла Серта смотрит с некоторым напряжением и словно бы ждет от него чего-то неприятного.
"Да Мануэль ведь боится, что Чергэн рассказала о его предложении" — сообразила я, едва на рассмеявшись от собственной догадки.
По-видимому, теперь Де Ла Серта живет в постоянном ожидании скандала от Второго из-за любовницы.
— Но вы же настолько заняты, — не очень убедительно пояснил свои сомнения относительно нашего согласия ибериец, однако, подозреваю, даже сам Мануэль посчитал такое объяснение не самым убедительным из всех возможных.
Теодоро меж тем наблюдал за беседой со стороны и не спешил говорить хоть единое слово, но на старшего брата смотрел едва не с насмешкой.
— Они вернулись в дом отца после похорон маркизы, — в экипаже сообщил нам с Эммой Второй. — Маркиз, как говорят, сильно страдал, потеряв жену, думаю, без сыновей все обернулось бы вообще дурно.
В какой-то момент мне даже стало неловко, что я упустила столько новостей из жизни, погрузившись с головой в размышления о тленности бытия.
— То есть он не знал, — пробормотала себе под нос Эмма с самым серьезным выражением лица, — ну, про маркизу.
Вот теперь стало понятно, что все-таки наша младшая еще сущий ребенок, причем ребенок, выросший с мыслью, что колдовство вполне реально, и в нем нет ничего плохого или опасного. Оно и неудивительно, ведь любимый папа — колдун, любимые брат и сестра — тоже преуспели по колдовской части. И даже тот откровенный ужас, что продемонстрировали Мануэль и Теодоро Де Ла Серта, узнав о моем ведьминском даре, не поменял мировоззрения Эммы.
— Иберия — страна суровых нравов, — усмехнулся Эдвард, потрепав сестру по щеке. — Если бы маркиз Де Ла Серта был в курсе того, как именно его супруга стала его супругой… Словом, Марисоль Де Ла Серта не понадобилось бы травить.
Младшая повздыхала и смолкла.
— Мне показалось, теперь Мануэлю неловко в твоем обществе? — не без иронии поинтересовалась я у Эдварда, когда мы устроились с ним за вечерним чаем в одной из гостиных.
Младшую мы уже благополучно отправили спать, и пришло время для очень взрослых разговоров, которые могут шокировать юное невинное создание.
Эдвард сбросил сюртук и развалился на диване с видом подпившего гуляки, лихим и самую малость придурковатым.
— Разумеется, ему неловко, он ведь пытался увести у меня любовницу, — расхохотался от всей души Второй, сверкнув темными глазами. — А теперь все еще и ухудшилось, ведь он до сих пор не понимает, знаю я или нет об этом пикантном эпизоде. И если знаю, то почему он, коварный соблазнитель, до сих пор не умирает в муках.
Теперь уже смеялась и я сама, хотя ситуация все-таки до сих пор в каком-то смысле казалась мне отвратительной до дрожи, хотя и на удивление логичной и предсказуемой. Мужчина становится джентльменом только рядом с леди, а рядом с уличной бродяжкой он может позволить себе роскошь стать тем грязным похотливым животным, о которых с благоговейным придыханием в голосе твердят благообразные маменьки своим не менее благообразным дочерям, внушая, что мужчин нужно опасаться.
— Вот ты смеешься, а Мануэль осаждает цыганский табор в тщетной надежде узреть недоступную и неприступную шувани Чергэн. Барон уже грозится сняться с места и убраться куда подальше, если этот сумасшедший не оставит цыган в покое.
Тут,
— Может, сказать ему, что Чергэн уехала? — неуверенно произнесла я, прикидывая, как бы отбить у старшего Де Ла Серта желание портить жизнь ни в чем не повинным людям.
Эдвард только рукой махнул.
— Чергэн уже и уезжала, и пропадала… Что только ни случалось, но, по-видимому, у нашего дорогого друга Мануэля своеобразный пунктик на цыганках. Не смог получить одну, так теперь гоняется за другой в надежде на взаимность. Но есть что-то действительно ироничное в том, что каждый раз он сходит с ума именно по тебе.
Ирония и правда имелась, вот только все больше какая-то злая и даже, наверное, жестокая. Молодой человек, которого я имела глупость полюбить, явно томился от страсти. Но при этом не ко мне, а к тем моим личинам, которые показывать было никак нельзя. Разве же это справедливо, скажите на милость?
— Твои шутки подчас совершенно неуместны, — расстроенно вздохнула я и разлила чай. Ну, как чай, скорее уж, один из травяных сборов, что заготавливала няня Шарлотта для всей нашей семьи. На вкус, цвет и запах напиток был просто превосходен, а заодно успокаивал.
Второй фыркнул.
— Скорее уж, неуместна твоя угрюмость. Никто, в конце концов, не умер, помимо маркизы, но вот ей я, знаешь ли, не сочувствую совершенно. Сама вырыла себе могилу.
С тем, что Марисоль Де Ла Серта собственными руками сотворила свою судьбу, я не могла не согласиться… А вот насчет того, что никто не умер… Тот голос, точней, та сущность, которая говорила со мной — вот кто действительно пугал до дрожи. Чем бы оно ни было, оно обладало огромным могуществом, перед которым не устояли даже могущественным фэйри Благого двора, и если в момент нужды подобная необоримая сила стала истинным даром, то сейчас союзник пугал не меньше, чем напавшие фэйри.
— Ева? — вдруг тронул меня за плечо близнец, отставив в сторону чашку. — Ты ничего не хочешь сказать мне, Первая? Почему-то, думается, я знаю не все.
Я отвела глаза, не зная, что именно сказать брату, да и стоит ли вообще говорить хоть что-то. В конце концов, не в его голове звучит этот вкрадчивый голос, значит, это и не беда Эдварда. Не хотелось добавляться ему тревог и забот.
— Ты определенно знаешь все, — ответила я спокойно, ровно, точно так, как говорила всегда. Вот только мы с Эдвардом если и не могли читать мысли друг друга, то эмоции-то точно улавливали, и вот сейчас подобный талант был не с руки.
Близнец продолжал глядеть на меня, я кожей ощущала его тяжелый вопрошающий взгляд.
— Ева, мне казалось, что нам не стоит врать друг другу, — проворчал Второй с откровенным неодобрением. — Ты могущественная шувани, а твоя воля сильна, но выстоять против фрейлины Благой королевы… Сейчас тебе не по силам подобный подвиг. И ведь не Охотник помог тебе, не так ли?
Видимо, придется все-таки признаться Эдварду, как именно я спасла всех нас, отцу, возможно, тоже.
— Кто-то обратился ко мне в том доме. Предложил помочь. Я не хотела соглашаться, не хотела вовсе… но выбора не оставалось. И призрачный шанс на спасение с последующей расплатой показался куда предпочтительней неизбежной гибели. Я согласилась, а сегодня… сегодня тот же голос заговорил со мной и предложил приворожить Мануэля Де Ла Серта, напомнил, что я могу заставить его сделать все, что только пожелаю.