Леди и одинокий стрелок

Вербинина Валерия

– В чем дело, Боб? – спросил дядя Чарли.

– В чем дело? – Роберт поднял голову. – А в том, что этот… эта сволочь Бандит Пит думает, что виновен я!

Он выбежал из комнаты, грохнув дверью.

– Боб! – крикнул полковник.

– Я его остановлю! – быстро сказала Амалия и бросилась вон из комнаты. Она видела, что тот захватил с собой револьвер.

Шериф сидел в салуне «У Джо» и разговаривал со своими подручными. За другими столами расположились ковбои и местные забулдыги, болтая

и смеясь. Фрезер, сдвинув шляпу на затылок, непринужденно держал банк в углу. Когда вошел Роберт, разговоры стихли и наступила внезапная тишина.

– Знаешь, кто ты, Пит? – спросил Ричардсон, останавливаясь у стола шерифа. – Ты мерзавец!

Бандит Пит побагровел и поднялся.

– Знаете, сэр, я никому не позволяю себя оскорблять безнаказанно. Может, вы объясните, в чем дело?

– Это ты распускаешь слухи, что я перерезал глотку Перси? – крикнул Роберт, наступая на шерифа.

Он хотел выхватить «кольт», но братья Донованы, по счастью, оказавшиеся поблизости, схватили его за руки и оттащили назад. В дверь вбежала Амалия. Она переодевалась в костюм для верховой езды и только поэтому отстала от Роберта.

– Спокойно, Боб, спокойно! – проговорил Джек, отнимая у Роберта револьвер.

– Боб, – сказала Амалия, подходя к ним, – так мы ничего не докажем.

– Этот ублюдок смеет обвинять меня! – заорал Роберт. – Этот вонючий бандюга, который отмылся, предав всех, кого только мог, и которого давно пора повесить… Чего уставился, Пит? Я все о тебе знаю, понял! О всех твоих грязных делишках! Я этого так не оставлю!

Шериф побледнел и потянулся к «кольту», но раздумал, пожал плечами и сел за стол.

– Малый не в себе, – сказал он Глену, который важно кивнул.

Донованы вытащили Роберта за дверь.

– Боб, да что это с тобой? Опомнись! – увещевал его Рассел. – Из-за того, что какие-то сплетники…

– Да отпустите вы меня наконец! – рявкнул Роберт, отпихивая друзей.

– Ты пьян, – заявил Рассел авторитетно.

– И капли в рот не брал! – воскликнул Роберт с вызовом. – Отдай мне мой «кольт»!

– Вы за ним присмотрите, хорошо? – обратился Джек к Амалии. – Он никогда таким не был.

– Я за ним присмотрю, – сказала она почти беззвучно. – Пойдемте, Роберт.

Джек Донован отдал «кольт» Роберту. Ричардсон хмуро посмотрел на оружие и сунул его в кобуру.

– Ладно, – пробормотал он.

Амалия взяла его за руку и решительно повела прочь. Он ступал тяжело, как человек, раздавленный непосильным горем.

– Они подумали на меня, Эмили! – пожаловался он. – Боже мой! Надо было все же врезать шерифу как следует. Зря я так расклеился.

Кулаки – не лучший способ доказывать свою невиновность, подумала Амалия, но ничего не сказала.

– Самое противное, что его убили в моем доме, – продолжал Роберт, угрюмо глядя себе под ноги. – Какой-то сукин сын просто вошел и…

Грянул выстрел, и на куртке Ричардсона

расплылось красное пятно. Колени его подломились, он упал, но в последнее мгновение Амалия подхватила его под мышки и оттащила за угол аптеки. Она и сама не понимала, откуда в ней взялась такая сила. Вторая пуля ударилась в стену совсем рядом. Амалия осторожно высунула из укрытия нос, но ничего не увидела, и это неудивительно, учитывая то, что нос вовсе не приспособлен для зрения. Осмелев, Амалия высунулась сильнее, но успела только заметить чью-то тень на противоположной стороне улицы. Тень качнулась и исчезла.

– О боже… – простонал Ричардсон.

– Я отведу вас к доктору! – всполошилась Амалия.

– Нет, – решительно мотнул он головой, – не надо. К гробовщику!

– А не рановато ли? – усомнилась Амалия.

Однако по лицу Ричардсона она поняла, что он еле держится на ногах, и поволокла его к Стиву Холидею, благо, что лавка знатока Шекспира располагалась всего в нескольких шагах.

Звякнул колокольчик. Амалия втащила Ричардсона в лавку и перевела дух.

– Стив! – завопила она что есть мочи. – Стив!

Кот сверкнул на нее глазами из темноты, едва не доведя до обморока. Амалия прижала руку к груди. Сердце прыгало, как удирающий от ястреба заяц.

– Сти-ив!

В лавке на полу лежала куча досок, а в углу стоял простой продолговатый стол. Больше в комнате не было никакой мебели. Поддерживая Ричардсона, Амалия повела его к двери во внутренние помещения.

– Стив! – прямо-таки заверещала Амалия, чувствуя, что готова сойти с ума.

Они оказались в комнате, где не было ничего, кроме стоящего на возвышении гроба, в котором лежали охапки стружек, да расшатанного стула, занятого лоханкой с водой. За неимением лучшего Амалия посадила Ричардсона на гроб.

– Что такое? – недовольно спросил гробовщик, входя в другую дверь, очевидно, выводящую на задний двор, и с неудовольствием оглядывая Амалию и ее спутника.

– Стив, – выпалила Амалия, – Роберта ранили!

– Когда?

– Только что, на улице.

– Кто в него стрелял?

– Не знаю. Он прятался за углом дома.

– Ясно, – сказал Стив и вдруг встрепенулся. – Эй, не пачкайте мою постель!

– Какую постель? – озадаченно переспросила Амалия.

– Вот эту. – Гробовщик указал на гроб. – Я в нем сплю.

Амалия почувствовала, как в голове у нее завертелась совершенно неописуемая карусель. Да, на такое у мистера Шекспира фантазии бы точно не хватило…

– Он ранен, – сказала она. – Ему к доктору надо…

– Я лучше любого доктора, – фыркнул Стив. – Ну-ка, посмотрим, что у него там…

А там была пуля из «винчестера».

Стив перевязал раненого, и Амалия, которой в голову пришла совершенно неожиданная мысль, бегом бросилась обратно в салун.

Шериф сидел на прежнем месте. За стойкой Пирс Грант считал на счетах.