Леди, леди, это я!
Шрифт:
– Понятно.
– А то еще: его автомобиль немножко помяли. Он поставил его где-то на улице, а кто-то наехал на него и помял крыло... Послушайте, а не могли бы вы чем-нибудь помочь тут через полицию?
– Ну не знаю... а вы запрашивали свою страховую компанию?
– А что компания, у нас страховка за убыток более пятидесяти долларов, а тут на пятьдесят не набирается.
– Понятно.
– А там ему только отбили немножко крыло, заровняли и покрасили. Обошлось долларов в двадцать-тридцать. Ой, я же еще не успела заплатить за ремонт. Мне тут только счет прислали.
– Понятно, – сказал Клинг. – Иными словами, ваш муж взял себе
– Да. Кто-то мог знать это...
– А был кто-нибудь такой... кто мог бы быть заинтересован в смерти вашего мужа, миссис Векслер? – как можно мягче спросил Клинг.
И тут Руфь Векслер удивила Клинга.
– Знаете, мистер Клинг, я никак не могу привыкнуть к тому, что он умер, – сказала она каким-то совершенно обыденным и на редкость спокойным тоном, каким говорят о погоде. Клинг не отозвался ни словом на это, и она продолжала: – Я просто не верю, что он никогда больше не будет читать вслух. В постели когда мы ляжем спать, – она недоуменно покачала головой. – Знаете, я просто не могу привыкнуть к этому.
В комнате воцарилась тишина. Из гостиной доносился монотонный голос, читавший заупокойную молитву.
– Были ли у него... были у него какие-нибудь враги, миссис Векслер? – мягко спросил Клинг.
В ответ Руфь Векслер только покачала головой.
– А не было писем с угрозами или телефонных звонков?
– Нет.
– Не ссорился ли он с кем-нибудь? Не поругался ли с кем? Ну, в общем, что-нибудь вроде этого не случилось в последнее время?
– Не знаю. Но только я не думаю.
– Миссис Векслер, когда ваш муж умирал... в больнице, с ним там сидел один из наших детективов. И этот детектив слышал, как он сказал слово “оббивщик”. Не носит ли такую фамилию кто-нибудь из ваших знакомых?
– Нет. Оббивщик? А разве есть такая фамилия? Нет, – она снова отрицательно покачала головой. – Нет, мы никого не знаем с такой фамилией.
– Ну что ж... а может быть, в последнее время ваш муж чинил у кого-нибудь мебель?
– Нет.
– А может, вы или еще кто-нибудь просто меняли недавно обивку на диване или на креслах?
– Нет.
– Ничего подобного не было? – спросил Клинг. – Вы уверены?
– Уверена? Я точно знаю.
– А не могли бы вы объяснить, почему он говорил именно это слово, миссис Векслер? Он повторял и повторял его. Мы подумали, что оно имело для него особое значение.
– Нет. Никого такого я не знаю.
– А нет ли у вас тут каких-нибудь писем вашего мужа или счетов? Может быть, он переписывался с кем-нибудь, кто...
– Я была в курсе всех дел своего мужа. Не было там человека с такой фамилией. Столярных работ в доме не было. Ни на чем мы не меняли обивку. Мне очень жаль, но это так.
– Ну что ж, а не разрешите ли вы мне взять у вас письма и счета? Я верну их вам потом в том же состоянии. Не беспокойтесь, ничего мы не испортим.
– Только вы мне не задерживайте счета надолго, – попросила Руфь Векслер. – Я люблю платить по счетам вовремя. – Она тяжело вздохнула. – Теперь придется мне самой читать.
– Простите, не понял, что?..
– Книжку. Книжку этого мистера Воука.
Она немного помолчала.
– Бедный мой муж, – тихо сказала она. – Бедный мой муж. Бедняжка...
И хотя последнее слово она произнесла как “биняшка”, прозвучало это совсем не смешно.
На лестничной площадке, когда дверь квартиры уже захлопнулась за ним, Клинг неожиданно прислонился спиной к стене и плотно закрыл глаза. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, потом тяжело вздохнул, оттолкнулся от стены и зашагал к выходу.
Была суббота, дети рано вернулись из школы и носились сейчас во дворе. Бойкая компания ребят играла в тряпичный мяч прямо посреди улицы, мальчики были в одних рубашках, что для октября было непривычно. Девочки в ярких платьицах прыгали на тротуарах через скакалку, приговаривая в такт какую-то считалочку. Двое мальчишек играли в кремушки, причем один из них явно укорял другого в каком-то отступлении от правил. Еще дальше по улице Клинг разглядел тройку заговорщиков, каждый ростом чуть повыше его колена – двух мальчишек и одну девчонку. Посовещавшись, они на цыпочках подкрались к выходившей прямо на улицу двери, огляделись испуганно, быстро нажали кнопку звонка и сразу же помчались на другую сторону улицы. К тому времени, когда Клинг поравнялся с этой дверью, она распахнулась, и хозяйка дома принялась испытующе оглядывать улицу, сердито глянув на Клинга. А с другой стороны улицы детишки в полном восторге кричали: “Леди, леди, это – я! Леди, леди, это – я”...
Крик этот звучал у него в ушах, пока он не завернул за угол.
Глава 7
Карелла настолько привык понимать Тедди по выражению лица, по мимике, что ей редко приходилось прибегать к языку знаков. Однако, войдя сегодня в дом, он притворился непонимающим.
– Чего-то я не пойму, – сказал он. – Ты любишь, да? А кого?
Тедди повторила знаки.
– Неужто меня? Странно, странно...
Она снова попыталась повторить, но он обнял ее и чмокнул в кончик носа, а потом чуть запрокинул ее голову и поцеловал в губы долгим и жадным поцелуем. Так они постояли какое-то время, пока он не разжал своих рук. Голова ее доверчиво и покорно покоилась у него на плече. Наконец он снял пиджак, отстегнул револьвер вместе с кобурой и положил их на стол. Тедди сердито поморщилась и сразу разразилась целым потоком беззвучных слов, ловко и быстро манипулируя сразу обеими руками.
– Ладно, ладно, будет тебе, – отозвался Карелла. – Конечно же, я не оставлю его здесь, где до него могут добраться дети. Да, кстати, а где они?
“Во дворе, – сказали ее руки. – А что там у вас сегодня происходило? Удалось тебе поговорить...”
Но Карелла уже взял револьвер и направился в просторную спальню их старого дома на Риверхед. Он оказался спиной к Тедди и не мог видеть ее рук. Однако она поспешила вслед за ним и, взяв за рукав, повернула его к себе, чтобы он дослушал, а вернее, “досмотрел” фразу.
“...поговорить с Клингом? Как он?”
Карелла расстегнул не торопясь сорочку и, сняв, бросил ее на стул. Тедди немедленно подобрала ее, чтобы тут же бросить в корзинку для грязного белья. С заднего двора до него донесся крик их близнецов, которые как ошалелые гонялись там друг за другом, выкрикивая всякие глупости.
– Да, я поговорил с Клингом, – сказал он. – Он теперь работает над этим делом вместе с нами. Тедди нахмурилась, а потом пожала плечами.
– Я, милая моя, тоже так думаю, – ответил Карелла. Он снял майку, отер ею пот с груди, а потом бросил ее не глядя в корзину, но промахнулся. Тедди нахмурила брови и тут же положила майку в корзину.