Леди с клыками

Мясоедов Владимир Михайлович

Ласково проведя рукой по моей голове, мама кивнула в сторону края балкона. Волшебная картина не подернулась рябью и не исчезла, как это бывает с высокоуровневыми иллюзиями… Просто теперь критически настроенный взор оказался в состоянии выловить штрихи, на которые еще несколько мгновений назад мой ошарашенный разум не обращал внимания. Под балконом красовались обычные кривые улочки. Многие дома еще были окутаны строительными лесами. Гордые башни щерились пустыми оконными проемами и пятнами свежей кладки на темных пеньках старинного основания. Передо мной действительно был город, но не город Древних, а город, построенный на руинах древних. И все, кто жил в нем, если меня не обманывали глаза, были болотными гоблинами.

– Что это за город? – спросила я свою мать.

– На моем родном языке его название звучит как Гхайлер, что в переводе на всеобщее означает «Ребра», – ответила мне Хенея.

– А родной – это какой? – В голове начали виться какие-то странные, но пока

еще неоформленные предположения. – Кто или что ты такое и почему я то, что я есть? Обычная девушка с припадками боевого безумия, способностью отращивать клыки, когти и при необходимости, бездна ее подери, даже крылья?! Вампир? Демон? Может, экзотический подвид оборотня? Нечто, официальной науке вообще не известное?

– Гоблин. – Уши матери увеличились, заострились и съехали поближе к макушке. В ее улыбке человеческий прикус сменился частоколом клыков болотных жителей. Кожа позеленела. Она действительно умела менять свое тело и делала это даже куда быстрее, чем я. Передо мной будто стоял эротический кошмар первых колонистов этих болот, не видевший людей года два, а потому грезящий туземками. – Высокий болотный гоблин, как именуют нашу расу справочники естественных наук. Вернее, я родилась им. Но сейчас вряд ли меня можно отнести к занесенным в каталоги расам. Скорее уж, тут будет уместен термин наподобие – «полиморфический магомутант». Или попросту маг-метаморф. Существо, способное на практически абсолютную перестройку своего тела и при необходимости становящееся гоблином, человеком, орком, эльфийкой, да хоть крупной собакой или даже драконом! Главное, чтобы мозг не сильно деформировался, а тело такие, как мы, способны себе создать любое.

С ума сойти. Я, оказывается, наполовину гоблин. Или нет, не гоблин. Какая-то непонятная фигня.

– Не верю, – помотала головой я, но наваждение не исчезло. – Наверное, у меня бред. Горячечный.

– В вампиров, значит, веришь, а в собственную маму нет? – усмехнулась Хенея и поудобнее разместилась для более длительной беседы, все так же не отпуская меня из кольца теплых рук.

– Их существование неоспоримый исторический факт. – Мой довод был, откровенно говоря, хлипок.

– Наличие такой школы магии, как метаморфизм, тоже, – пожала плечами она… А может быть, даже и вовсе оно? – Просто покойники в силу специфики своего существования ею не владели, ведь изменение живой и мертвой плоти – это совсем разные дисциплины, похожие друг на друга не больше, чем лед на пар. А из древних чародеев, сама понимаешь, никто их владычества не пережил.

– Тогда откуда же взялась ты? – заинтересовалась я.

– Долгая история, – задумчиво пробормотала Хенея. – Ты уверена, что хочешь ее знать?

– Конечно! – Надо все-таки разобраться с тем, какая именно тварь отображается в зеркале, когда туда заглядываю. И чего от нее можно ожидать.

– Начать придется издалека, – начала рассказывать мама. Или кто-то на нее похожий, вплоть до запаха, почти точно копирующего мой. – Перед Эпохой Смерти жили Древние. Проще говоря, предки всех существующих ныне рас плюс несколько вымерших. И болота, в которых мы находимся, тогда принадлежали тем же, кто владеет ими и ныне. Гоблинам. Вот только в те времена это была не жалкая кучка отсталых дикарей, а могучий народ, познававший таинства искусства волшебства. И особенно, Клер, наших с тобой предков увлекала магия трансформации. Они, вероятно защищаясь от врагов, изменили растения и животных своей родины так, что никто, кроме них, их есть не мог. Они и самих себя немного переделали. Способность есть любую гадость, иммунитет практически ко всем болезням. Наши дети рождаются здоровыми и крепкими и не испытывают со своим ростом и развитием никаких проблем, если их кормить хотя бы раз в три дня, а роженицы умирают, только если им в процессе появления на свет новой жизни раскроят череп. Это все их наследство.

– Ну и ассоциации у тебя, – непроизвольно сорвалось с моего языка.

– Специфика моего народа, так сказать, – улыбнулась Хенея такой улыбкой, что я сразу поняла, почему отец считал ее вампиршей. Вроде бы и зубы не сильно большие… а впечатление такое, будто осматриваешь пасть дракона, причем изнутри. – Так вот, когда мертвецы начали порабощать народы, то гоблины избегли общей судьбы быть полностью заключенными в резервации. Но города их оказались разрушены, библиотеки сожжены, а знания спустя десяток-другой поколений, которые были вынуждены жить и умирать в прямом смысле под кустами, потому что летающие твари засекали даже как угодно замаскированные дома, растаяли как дым или выродились в бесполезные легенды. Дальнейшая история нашего народа с общемировой в общем и целом совпадает. До моего деда и твоего прадеда. Он, как и все в нашем роду, был шаманом. Главным шаманом племени Сухой Скалы, если тебе это интересно. Помогал своими примитивными чарами в охоте, войне и рыбалке. И именно последняя принесла ему надежду на обретение великой силы. Одна из сетей вытащила из воды капсулу болотной жемчужницы. Необычайно большую. Дедушка зачем-то посмотрел через нее на свет и увидел внутри контуры тела.

– Это что же у вас за

ракушки такие? – поразилась я. – Никогда о них не слышала.

– Нигде, кроме как здесь, они и не растут, – пожала плечами мать. – Не знаю, зачем Древние их вывели, но они у нас по всему дну лежат. Медленно увеличиваясь с каждым веком. В итоге некоторые вымахивают до умопомрачительных размеров целого дома и даже иногда становятся основанием нового острова. Жемчужницами их назвали из-за способности, подобно морским устрицам, обволакивать какой-то гадостью попавший на тело моллюска мусор. В результате получаются серые невзрачные капсулы, которые никому и в голову не приходит использовать как ювелирные украшения. И в одной такой твой прадед нашел тело. Тело гоблина-студента, у которого в сумке обнаружилась удовлетворительно сохранившаяся книга по магии трансформации. Во всяком случае, текст примерно с трети страниц он смог скопировать, а потом стал пытаться расшифровать. Рисунки и схемы, на которых наши сородичи превращались в неуязвимых монстров или наделяли животных новыми несвойственными им чертами, очень его впечатлили. Читать вот только он не умел. Но научился, украв какого-то миссионера. И вдвоем они обнаружили, что использованный алфавит никому из живущих ныне не известен. После этого учителя грамоты сварили и съели, а дед до самой смерти так ничего и не добился. Инициатива перешла к моей маме.

Надеюсь, это не та старуха. Иначе, боюсь, я никогда не сумею обнять бабушку. И, проклятье, я все-таки опасна для общества, а общество для меня. Кстати, почти всеядные предки-каннибалы объясняют некоторые странности моего развития. Вроде попытки под бурчание живота принюхаться к своим друзьям как к сытному обеду.

– Она догадалась не ломать голову в одиночку, а привлечь к делу тех, кто жил за пределами болота и был куда более подкован в части различных наук, – продолжала рассказывать Хенея. – Воины и разведчики по ее приказу налаживали дружеские отношения с людьми. А также орками, гномами, эльфами и прочими особями, которые казались ей потенциально способными на расшифровку реликвии. О существовании которой, разумеется, никто посторонний и не догадывался. У племени появились огнестрельное оружие и железные инструменты. Маги, которых удалось соблазнить щедрой оплатой, научили наших одаренных нескольким боевым заклинаниям. С накоплением силы пришла и власть, выразившаяся в захвате самых больших и удобных островов. Клан Сухой Скалы стал одним из сильнейших. Мать, достигшая почти всего, о чем мечтала, уже едва ли не забыла о своих первоначальных замыслах. Но тут какой-то демон принес на болота экспедицию самых настоящих археологов, искавших себе проводников к древним руинам, которые не раз видели живущие на границе болот охотники цивилизованных народов. И им колонисты, конечно, указали самых лучших и надежных. То есть своих друзей, которые на фоне остальных гоблинов смотрелись милыми и честными ребятами, потому как за необоснованную агрессию по отношению к чужакам бабка варила своих подданных в кипящем жире и сажала на колья. Потом пропажу экспедиции мы свалили на одно маленькое племя, которое оперативно истребили.

Я поежилась. Рассказ матери звучал до того буднично, что был попросту ужасающ. Вот так вот взяли и вырезали ничего им не сделавших соседей. Чтобы вину за уничтоженных ученых на них перевалить. Да и по отношению к своим собственным собратьям мои родственники по женской линии тоже были далеко не воплощением добра и миролюбия.

– Под угрозой попадания в булькающий котел, где варилась похлебка для наиболее доверенных слуг, держащих людей под присмотром на отдельном удаленном островке, куда можно добраться лишь по настилаемым гатям, археологи сотворили чудо, – продолжала Хенея. – Им удалось по подписям к картинкам, на которых показывались части тела и проходящие сквозь них магические потоки, восстановить алфавит древних гоблинов и расшифровать большую часть их письменности. Когда моя мать получила, что хотела, то есть перевод чародейского трактата Древних, то избавилась от нежелательных свидетелей, включая слишком много знавших охотников и тюремщиков. Она хотела возродить наш народ. Впрочем, я ее в этом активно поддерживала. И для достижения наших целей был лишь один путь. Война. Жестокая и беспощадная, после которой побежденные уже никогда не должны поднять голову!

«Фанатичка, – поняла я. – Моя мать просто фанатичка. И ей, совершенно точно, давно хотелось выговориться. Очень опасная и, похоже, не менее могущественная. Возможно, она искренне меня любит. Но если буду мешать ее планам – убьет!»

– У гоблинов должен был появиться единый лидер! – почти кричала Хенея. – А для того чтобы его попросту не съели, он должен был владеть реальной силой! И силой этой стала трансформация! Моя мать сотворила культ Алой Пасти и стала его верховной жрицей и одновременно божеством, принимая устрашающие обличья, в которых убивала своих врагов и даровала союзникам и слугам улучшение их тел! Взять хоть того идиота, который тебя сюда приволок! Как, ты думаешь, он опознал среди чужаков ту, в которой течет родственная мне кровь? По запаху! А потом по вкусу крови убедился, что не ошибается! Лично ему обоняние я улучшала в награду за убийство шамана племени Большого Слизня!