Леди-самозванка в Драконьей Академии Магии

Лунёва Мария

— Вы так все расписываете, учитель, что я уже подумываю, а ту ли специальность выбрал, — улыбнулся Корский.

— А-а-а, — Жак Жакович просиял. — У вас еще есть время подумать, студент. Аж до третьего курса. Пока у вас нет профильных предметов, можно и перевестись.

— Я подумаю, — Корский кивнул и взглянул на притихшую меня.

Постучав пальцем по корочке учебника по спиритизму, я облизнула нижнюю губу и, прищурившись, взглянула на домового.

— Проверить бы, все ли знают призраки, — произнесла с сомнением. — А у нас в академии они

есть?

Сказала и стрельнула в Корского взглядом, прося подыграть.

— Да, — Матеус важно кивнул. — Может, и толку с тех духов нет. Надо поставить эксперимент!

— Так как же нет, — усмехнулся Жак Жакович. — В картинной галерее водятся, как и положено. Но с пустыми руками туда вам никак нельзя. Несите гостинцы, подкупайте их.

— Ммм? — я удивленно вскинула бровь. — А что любят привидения?

— А я почем знаю, — засмеялся профессор. — Идите, смотрите на картины и выясняйте, как привлечь дух того или иного человека. Портрет — это проводник. В нем много подсказок. Тут главное, ключик подобрать. Вперед, студенты. Люблю я учеников с пытливыми умами. Прямо радуете старика.

Рассмеявшись, он важно кивнул и пошел дальше по ряду к стойке библиотекарей. Мы же с Корским задумчиво переглянулись и принялись спешно собирать бесполезные учебники.

Глава 37

— А ты уверена, что нам нужна именно эта галерея? — почему-то шепотом спросил у меня Матеус, внимательно всматриваясь в скучные до безобразия портреты профессоров и прочих светил магических наук, которые некогда хотя бы пяткой ступали на территорию академии.

— Откуда мне знать, — я растерянно пожала плечами и поморщилась, снова услышав громкое чавканье. — Корский, хватит есть! Чтобы ты знал — это неприлично. В присутствии леди так себя не ведут!

— Так, ледя, я из-за тебя обед пропустил, так что молча слушай, как мне вкусно.

Он сделал большие и возмущенные глаза и снова откусил от большого и жирного пирожка с мясом. Во второй руке он сжимал большой бумажный пакет, в котором было еще как минимум три таких.

От этой мысли мой живот предательски заурчал на всю галерею. Мне даже на мгновение показалось, что бровь дамы на ближайшем портрете укоризненно приподнялась. Моргнув, я внимательнее всмотрелась в ее лицо. Но меня отвлекал этот отвратительный звук.

— Матеус, ну я тебя прошу не так громко! — Возмущено всплеснув руками, обернулась к нему. — Так от тебя все приличные девушки сбегут.

— А мне приличной не надо, — он снова откусил от пирожка. — Мне бы ту, что ела бы сейчас рядом со мной, можно и негромко чавкая.

— Ты ужасен, — простонала и, покачав головой, пошла вперед.

— Зато мое брюхо не распугивает утробными звуками всех призраков в округе, — словно издеваясь, он вытащил из кармана жуткого вида мятый носовой платок и обтер им жирные губы.

— Ну подожди, братец, — фыркнула, всматриваясь в изображение напыщенного старичка на фоне темной стены. — Вот разберусь с проблемой Майки и возьмусь

за тебя. Ты у меня или станешь образцовым джентльменом или я забью тебя учебниками по этикету.

Ответом мне стал громкий кашель подавившегося пирожком родственничка. Таких больших и испуганных глаз я еще никогда не видела. Схватив его за рукав, так как до шиворота сюртука этого амбала просто не достала, подтащила его к ближайшему окну. Отобрав пакет, положила его на подоконник и от всей души принялась хлопать Корскому по спине. Чтобы не просто кусочек сдобы провалился, а вся дурь в подштанники высыпалась.

— Довольно! — взвыл он охрипшим голосом. — Все! Мне легче!

Кивнув, я в последний раз изящно прописала ему кулаком промеж лопаток.

— Бель! — зашипел он.

— Я же для твоего блага, — пролепетала, мило улыбаясь.

За нашими спинами послышался странный шорох. Будто бумагой кто шуршит. Но обернувшись, я не заметила ровным счетом ничего. Пустой коридор, несколько кадок с цветами под картинами и собственно сами портреты. Вот с того, что висел прямо над нашими головами, взирал пухлый мужичок с голодным взором. Глядя на него сразу было понятно — любитель был хорошо поесть.

И художник это отлично видел. Ну хотя бы потому что рядом с ним на столе стояла тарелка с... костями. Видимо, куриными.

— Матеус, а тебе это изображение странным не кажется? — я задумчиво указала на толстячка с подозрительно жирными губами.

— А должна? — буркнул он не глядя.

Корского больше заботил его недоеденный пирожок. Раскрыв свой пакет, он осторожно засунул его туда и, прищурился, заглядывая внутрь.

— А где еще один? Их там три было, — недоуменно поинтересовался он.

— Что? — я обернулась.

— Пирожок, — Матеус подозрительно всмотрелся в мое лицо. — Где еще один?

Я лишь пожала плечами. Словно как доказательство моей непричастности громко заурчал живот. Протяжно так, жалобно.

— Ага, слышу, что не ты, — быстро понял намеки моего организма брат. — Тогда кто?

Как-то не задумываясь, я перевела взгляд на портрет. Нет, не то чтобы я в чем-то хотела обвинить этого грузного мужчину, но просто уж слишком подозрительно он выглядел.

— Да это был я! И что? — прямо напротив меня высунулась голова призрака с уж больно знакомыми чертами лица. — Да забрал! А что думаете, духи голода не чувствуют! Еще как! А вы ходите, чавкаете, запахи распространяете...

— Так, — Корский схватил пакет и прижал к чистому сюртуку. — Куда пирожок дел, рожа профессорская?

— Матеус! — я подняла палец вверх, пытаясь его осадить.

Да мало ли какой нрав у этого прозрачного дядечки. Я еще умертвие хорошо помнила.

— А нет пирожка! — призрак с картины отобразился уже на полотне.

Присмотревшись, заметила то, чего всего минуту там не было. Да-да, тот самый злосчастный пирожок. Теперь он лежал рядом с тарелкой с костями.

Моргнув я все не могла сообразить, а как так получилось. Разве такое возможно?