Леди Сирин Энского уезда
Шрифт:
— Приятно познакомиться, — махнул он тирольской шляпкой.
— А мне нет. — Анна Степановна хмурилась. — Я вас, вредителей, на дух не переношу.
— А мы — кошек, так что один — один.
— Баб Нюр, а вы знаете, что это за существо? — наконец решила вклиниться я в диалог.
— Феёк это, — сообщила соседка. — Их шкодный род все время людям пакостит. Если у тебя из квартиры мелочь какая ценная пропала, или продукты испортились, или бумага какая важная затерялась, скорее всего, их работа — фей.
У меня от сердца отлегло. Все-таки в глубине
— И давно вы с ними знакомы?
— С детства. Еще моя тетка покойная мне их пляски при луне показывала.
— Твоя соседка нас кошками травит, — наябедничал Пак.
— А чем мне вас травить? Дихлофосом?
— Ты о Гаагской конвенции по правам человека слыхала?
— Людей мне здесь покажи.
— Стоп! — Я бахнула ладонью по столу. — Давайте межвидовые разногласия потом обсудим. Анна Степановна, у меня с этим… феем разговор есть. Может, вы домой отправитесь?
— Никуда я отсюда не уйду. — В подтверждение своей решимости бабка пододвинула сахарницу. — Без меня он в два счета голову тебе заморочит.
Пак спикировал на столешницу.
— Сахарку мне хоть отсыпьте. Соглашение об обращении с военнопленными никто не отменял.
Баба Нюра положила на стол кусочек рафинада.
— Жри! Заодно рассказывай, чего к Дашке пристал.
Пак лизнул пористый кубик и мечтательно закатил глаза.
— Ты, старая женщина, просила показать тебе людей. Так вот — ты здесь единственная.
Почему-то меня это сообщение не удивило. А удивило то, что соседка отнеслась к этой информации с буддистским спокойствием.
— Я Дашку с младенчества знаю, — кивнула она. — Бабка ее, царство ей небесное, все переживала, что защитить внучку не сможет, когда до дела дойдет.
— Ну да, — чавкал прожорливый феек. — Сирену вырастить в ваших холодных краях непросто.
— Это в забугорьях, в Америках ваших богопротивных, сирены, — фыркнула баба Нюра. — А у нас — сирины. Уважай чужие традиции, приблуда!
— Попрошу без оскорблений!
— Пожалуйста, не ссорьтесь, — взмолилась я. — Пока вы ерундой страдаете, Жанку, наверное, пытают.
— Да кому она нужна? — облизывая липкие руки, возразил Пак. — Ларс ее держит, только чтоб ты с крючка не сорвалась. А как только тебя поймает, сотрет ей память и отпустит на все четыре стороны.
— А я ему зачем? Кстати, а Ларс кто? Вампир?
Баба Нюра засмеялась грудным баском.
— Телевизор смотреть меньше надо, — поддержал ее мелкий фей.
— Я видела его зубы, — настаивала я. — И еще у официантов и у охранника.
— Такие? — Пак что-то сделал с лицом, отчего оно сразу стало похоже на оскаленную волчью морду, крошечную, но оттого не менее страшную. — Мы все примерно так и выглядим, когда теряем контроль над внешностью. Слишком много железа, слишком много мягкой хумановской плоти, крови…
Фей рычал. Я как завороженная смотрела на его приближение. Бам! Чайная ложечка быстро опустилась на затылок кровожадного стрекозла.
— Я тебя, Дашка, предупреждала. —
— Все-все! Я уже совсем безобидный, — захныкал Пак, поднимая руки. — Не надо по голове — она мое слабое место!
— Ларс тоже фей, только покрупнее? — уточнила бабка, возвращаясь к допросу. — Другого вида? А вещая дева ему зачем? Напророчить чего?
— Ларс охотник. Он выполняет заказ. Сирена нужна Господину Зимы.
— А это что за фрукт?
— Король темных фейри.
— Стоп! — Я затрясла головой, которая готова была лопнуть под напором новой информации. — Фейри — это феи. У них есть король. Пока все логично. У короля должно быть королевство. Где оно? Здесь?
— Старая женщина намекала тебе, — укоризненно проговорил Пак. — Мы пришельцы в вашем жестоком мире, изгнанники. Есть другое время, другое пространство, откуда все мы родом. Назовем его, например, Фейриленд.
— А на самом деле как это место называется?
— Самоназвание слишком сложно…
— Понятно. Если есть темные фейри, должны быть и светлые?
— Да. Они служат Дому Лета. Правит ими Янтарная Леди, и именно она отправила в ваш мир своих воинов, чтобы тебя убить.
— На меня нападал паладин по имени Эмбер.
— Я слышал.
— Он хотел забрать меня с собой.
Пак смешался.
— Ну хорошо, не убить, а присвоить. Какая, в сущности, разница?
— А такая, клоп ты вонючий, — подключилась заскучавшая было соседка, — что позволяет нам сделать выбор — к какому дому присоединиться.
Я, слегка озадаченная этим «мы», все-таки кивнула.
— Только мне совсем не хочется ничего выбирать. Я хочу, чтоб все было как раньше — спокойная разумная жизнь без всяких фейских штучек.
Две пары глаз смотрели на меня со здоровым скептицизмом.
— Домов только два? — Баба Нюра была неутомима. — Весеннего и осеннего нет?
Мне вспомнился скрипичный концерт «Времена года», и я удивилась сообразительности соседки.
— Нет. Двух более чем достаточно.
Пока все понятно и логично. Нет, не так — все очень безумно, но в этом безумии прослеживается логика.
— Можно как-то щели законопатить, сквозь которые вы к нам проникаете?
— Ты закроешь один проход, мы откроем десятки новых. Наши миры слишком близки.
Баба Нюра продолжала бомбардировать Пака вопросами, а я на минутку отвлеклась. В комнате разрывался стационарный телефон, и я решила снять трубку. Звонила Аллочка, сонным голоском сообщившая мне, что добралась до дома, приняла ванну и теперь собирается лечь спать и забыть о нашей встрече у ночного клуба. Я горячо пожелала ей приятных снов. Трель домофонного зуммера остановила меня в коридоре. Я нажала кнопку, ожидая услышать бойкий говорок Арбузовой, но домофон молчал. Наверное, мальчишки балуются. «Какие мальчишки в два часа ночи?» — Здравая мысль посетила меня уже под треск входной двери. Замок хлюпнул и вывалился наружу. Из темноты лестничной клетки в мою квартиру ворвались затянутые в черный латекс фигуры.