Леди строгих правил. Леди и старая тайна

 Наверное, мне следовало плакать с того самого момента, когда я вновь ступила под родительскую сень. Но… но я всегда плохо умела это делать. Поэтому с головой окунулась в домашние дела.

Мне всегда думалось, что душевные муки – следствие избытка свободного времени. Поэтому я считала, что мне нельзя оставлять ни одной минуты на размышления.

– Кэтрин, дорогая, ты уморишь себя, – заметил

Я обложилась бухгалтерскими книгами, от которых не отрывалась последние две недели. За время моего отсутствия дела семьи пришли в беспорядок.

– Перестань работать хотя бы на пару дней! Ты исхудала, бледней покойницы… Отдохни несколько дней… Клянусь, если бы я знал, чем обернется твоя поездка в столицу, я бы сделал все, но не позволил тебе покинуть дом!

Мне оставалось только грустно улыбнуться в ответ. Словно бы хоть что-то в этом мире могло остановить меня, если я принимала решение. Я сама решила отправиться в столицу с Эбигэйл, сама предала доверие ее дяди… Ничьей больше вины в случившемся нет.

Хорошо, что лорд Дарроу был настолько любезен, что не отписал родителям обо всем произошедшем… Не представляю, как бы смотрела им в глаза, если бы им довелось узнать всю правду о поведении своей старшей дочери…

– Право, Эдвард, ты говоришь странные вещи. Я всегда любила заниматься домашними делами, – откликнулась я, поднимая глаза на брата.

Тот казался излишне взволнованным, чего с ним не случалось уже довольно давно.

– Но не настолько же сильно, Кэтрин! – возмутился брат, вставая напротив. – Ты практически не выходишь из дома, всего два раза выбралась в гости к нашим старым знакомым и даже не познакомилась с семейством, которое арендовало Фарингтон-лодж! Ты наверняка нездорова, сестра!

Все верно, вернувшись из столицы, я изменила разом всем своим привычным обыкновениям и скрылась в доме, заняв себя бытом, и при каждом удобном случае принималась за вышивание. Эдвард теперь оказался вынужден сопровождать Энн и Эмили на все вечера и балы, благо, не так часто их устраивали в наших краях. Это приводило дорогого брата в состояние крайнего расстройства. Прежде он мог отказаться от подобных выездов, ведь я берегла репутацию нашего семейства едва ли не лучше самого Эдварда.

– Люди порой меняются, – пожала плечами я.

– Меняются! – едва ли не с отчаянием воскликнул брат. – И я желаю знать, что именно изменило тебя! Что случилось, Кэтрин? Кто обидел тебя, дорогая, скажи мне? Твоя новая подруга? Мистер Оуэн? Мистер Уиллоби? Или сам лорд?

Куда проще было бы, если б меня действительно кто-то обидел… Но ведь это не так.

– Мисс Оуэн удивительно добросердечная девушка, ее брата я смело могу назвать своим другом, как и кузена… – улыбнулась я с грустью. – А лорд Дарроу был так милостив ко мне, что я никогда не смогу

Разговор стал для меня подлинной мукой, но дорогой Эдвард в полной мере унаследовал фамильное упорство Уоррингтонов, поэтому не намеревался отступать, пока не получит ответы на все вопросы.

– Положим, ты сказала мне правду, но тогда почему ты вернулась домой несчастная и разбитая?

Я устало прикрыла глаза.

– Прошу, не настаивай на ответе, Эдвард. Ради милосердия Создателя нашего, не настаивай.

В голосе моем звенели слезы… Но ведь Уоррингтоны не плачут… Уоррингтоны не плачут, не падают в обмороки… Как много того, что не делают представители моей семьи…

– Создатель… Что случилось, Кэтрин? Клянусь, я вызову на дуэль любого из них, только скажи, кто виноват!

Кто виноват?

– Тогда тебе следует вызвать на дуэль меня! – не сдержавшись, воскликнула я. – Меня! Это я во всем виновата! Я поступила недостойно по отношению к лорду Дарроу, обманула его доверие! Предала!

Сказать правду оказалось так… стыдно. Щеки пылали от смущения.

Брат замер, не сразу подобрав подходящий ответ.

– Ты… Что же такого ужасного ты совершила, Кэтрин? Я знаю тебя с рождения, ты любишь вертеть людьми, тут нет сомнений, но не способна на настоящую подлость.

А вот я уже сомневалась в этом, сильно сомневалась… Ведь я…

– Я помогла… Прошу, не спрашивай меня… – взмолилась я из последних сил.

Как могла я рассказать брату о подобном своем проступке? Нет… Брат начнет презирать меня, а ведь его мнением я дорожила едва ли не больше, чем мнением родителей.

– Хорошо, дорогая, – смилостивился надо мною Эдвард. – Я не стану больше расспрашивать тебя. Только, умоляю, приди, наконец, в себя, и стань снова моей несгибаемой и деятельной сестрой Кэтрин. Такой, как была всегда.

Не сразу, но мне удалось улыбнуться.

– Но ты ведь ненавидел, когда я устраивала знакомства с подходящими людьми, пыталась найти подходящие партии для сестер и тебя. Всегда ненавидел.

Брат подошел вплотную и погладил меня по голове, ласково, словно я была маленьким ребенком.

– Лучше уж так, чем видеть тебя настолько несчастной.

– Полно, я вовсе не несчастна.

Я убита, растоптана, разбита на части… И так сильно скучаю по всем своим друзьям… Страшно сказать, даже по его милости… Рука невольно скользнула к медальону, последнему прощальному подарку лорда Дарроу. Он не обманул. Ни один фэйри не являлся передо мной.