Леди в черном
Шрифт:
– Да черти какие-то!
Ирка закашлялась.
– Уж так прям и черти, – пробормотала я и похлопала подругу по вздрагивающей спине. – Не существует никаких чертей…
– Попам это скажи, – хмыкнул убежденный атеист полковник. – Это, кстати, они затеялись разбираться, у полиции-то нет причин интересоваться этой историей.
– Ты про каких попов сейчас? Кого конкретно? – У меня забрезжила догадка.
И точно!
– Об уважаемом настоятеле Свято-Георгиевского храма, отце Александре Краснове, знакомце вашем, – подтвердил мое невысказанное предположение Лазарчук. – Это он обратился с просьбой прояснить местонахождение принадлежавшего гражданке Колобовой золота, отписанного ею собственному духовнику с условием изготовить из него после ее смерти оклад для иконы Георгия Победоносца, – нудно, точно зачитывая полицейский протокол, пробубнил Серега.
– Золото?!
– Что за золото? – в один голос спросили мы с Иркой.
– Сто восемь обручальных колец общим весом четыреста семьдесят два грамма драгметалла 585-й пробы, – так же скучно объяснил полковник.
Мы с подругой переглянулись, одинаково шокированные и возмущенные равнодушием Лазарчука.
Некоторые люди совсем утратили дух авантюризма! У бабки в затрапезном халате черти стырили почти полкило золота – а кому-то это неинтересно! Не интригует такой небанальный сюжет!
– У нее было сто восемь обручальных колец? – повторила Ирка, не скрывая недоверия. – А с виду – бабка бабкой, ни разу не Клеопатра!
– Она не выходила замуж сто восемь раз, если ты об этом, – досадливо объяснил полковник. – Гражданка Колобова так инвестировала. Всю жизнь покупала колечки, надеясь, что в таком виде ее накопления не пострадают от инфляции.
– А они, значит, пострадали от кражи… Стоп! – я встрепенулась, заметив несоответствие. – Если бабку ограбили, почему полиция не расследует это дело?
– Так нет же дела! – Лазарчук развел руками. – О том, что у Колобовой было золото в виде ста восьми колец, известно только со слов отца Александра. А бабка, может, наврала духовнику, сочинила, чтобы особое отношение к себе выторговать. Типа, я вам потом полкило золота завещаю, а вы мне грехи спишите прямо сейчас.
– Это не так работает, – возразила ему Ирка, но уверенности в ее голосе не было.
– Так или не так, а заявление о краже написать некому, – сказал Лазарчук. – И получается, что полиция за это взяться не может.
– А мы можем. – Я наконец поняла, к чему это все. – То есть ты хочешь, чтобы мы в частном порядке выяснили, где бабкино золото? Если оно вообще было, разумеется.
– Тут, знаешь ли, неважно, чего хочу я, – буркнул Серега. – У нас, конечно, церковь отделена от государства, но, как ни крути, это духовная власть. А никакая власть своего никогда не упустит. Обещана Победоносцу золотая риза – надо дать, иначе нехорошо, не по-божески. А я ни дело завести не могу, ни отказать уважаемому отцу настоятелю!
– И ты придумал перебросить эту ношу на наши плечи! – Ирка распрямилась, безмолвно показывая, что она тот еще атлант.
– На Ленкины вообще-то, – уточнил наш коварный полицейский друг. – Отец Александр в курсе, что у нее большой опыт успешных журналистских расследований, и счел этот вариант вполне подходящим. Так что, беретесь за дело?
Мы с подругой снова переглянулись и, как обычно, поняли друг друга без слов.
– Беремся, – ответила я за нас обеих. – Но с условием, что полиция при необходимости будет оказывать нам посильную помощь. Неофициально, разумеется.
– Как всегда, – безрадостно, но твердо сказал Лазарчук.
– И духовная власть пусть тоже помогает, чем сможет! – я еще не закончила формулировать условия нашего согласия. – Скажи Саш… батюшке, пусть готовится, мы будем к нему обращаться.
– Ой, а он может нам выдать бумагу типа «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства»? – оживилась Ирка.
– Нет! Он же не кардинал Ришелье, а вы не Миледи! – отбрил Лазарчук, продемонстрировав похвальное знание литературной классики.
– Мы леди в черном. – Я подмигнула обиженной подруге и протянула руку полковнику. – Договорились. Считай, что ты лично нанял нас для проведения частного расследования!
Теперь уже полковник закашлялся, и Ирка с неприкрытым удовольствием постучала его по спине.
Я-то оделась скромно, но со вкусом: широкие джинсы, базовая футболка, серый валяный жакет, совершенно непритязательный с виду, если не знать, сколько он стоит.
Ирка же с экипировкой откровенно переборщила. Она надела синее сатиновое платье в пол и вязаный кардиган – по отдельности вещи прекрасные, фирменные, модные и недешевые, но в сочетании с ситцевым платочком… ох!
Белый с голубыми узорами платочек, завязанный узлом под подбородком, сделал весь ансамбль максимально посконным и сермяжным. Вдобавок свою объемистую торбу подруга повесила не на плечо, а через грудь, и теперь ей не хватало только выглядывающих из-под подола лаптей и узелка на палочке.
Может, будь у нее побольше времени, она бы и лапти сплела, да не успела за ночь. Зато палку себе нашла – здоровенную, суковатую. Многофункциональный такой страннический посох – на тернистом пути опора, при встрече с лихим народом – оружие.
– По святым местам скитаетесь? – не удержалась и съязвила я, оценив картинку.
– А что не так? – подруга оглядела себя. – Батюшка сказал – по легенде, мы добрые женщины в трудном положении. Или я, по-твоему, недостаточно добра? – она поудобнее перехватила палку-убивалку.
– Нет-нет, все прекрасно! – я тут же пошла на попятную. – Видимо, я недостаточно хорошо знакома с нашей легендой. Мы кто вообще? Паломницы в странствии? Беженки на марше? Калики перехожие?
– А я знаю? – Ирка пожала плечами. – У батюшки спросим. Так что, палку не брать, она лишняя?