Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея
Шрифт:
Затем, ведомые анархистскими группами, они создадут собственные местные правительства, которые, благодаря чуткому руководству, вскоре зачахнут, и вся земля останется без управления, без закона, без угнетения. Править станут обычаи, присущая каждому человеку естественная мораль и врожденное благородство рода человеческого. Такова была мечта анархистов.
Они, конечно, закрывали глаза на ряд неприятных истин, расходящихся с их грезами. Они не обращали внимания ни на фундаментальные основы жизнедеятельности человеческих существ, ни на жестокие стороны естественных
Однако вряд ли Далила руководствовалась политическими причинами, отдавая приказ об этом убийстве. Всем им было известно, что Далила собиралась очаровать Алена и выйти за него замуж. Можно лишь гадать, чем бы все это кончилось. Многие подозревали, что истинным ее устремлением была личная власть, и она, добившись успеха, тотчас забыла бы о благородном деле анархии, а то и обратилась против, стараясь истребить своих бывших приспешников как угрозу собственному положению.
Впрочем, домыслы эти никак не умаляли их верности. Она была основана на страхе и страсти у мужчин, на страхе и восхищении — у женщин.
Одним словом, никто из них на самом деле не верил, что убийство Алена вызвано политическими причинами. Все знали, что преисподняя не так страшна, как отвергнутая женщина, а принц Ален, каким невероятным и неправдоподобным это ни покажется, отверг их атаманшу, леди Далилу, главного агента Финистер, за которую любой мужчина не пожалел бы жизни, испытав перед смертью экстаз в ее постели.
— Его товарищ, — отважился заметить один из мужчин, — Джеффри Гэллоуглас. Он маг, причем могущественный.
— Более того, — продолжил другой, — он в совершенстве владеет оружием — возможно, на планете он лучший.
Далила усмехнулась с жестоким предвкушением.
— Я назначила ему свидание, дабы сыграть в шахматы; он ждет меня прямо сейчас.
Лица мужчин застыли от ревности.
— Но он меня не дождется. — Далила повернулась к одной из своих заместительниц. — Женщины — вот его слабость. Пошли к нему самую сладострастную, самую искусную работницу, и когда веселье у них будет в разгаре и он потеряет бдительность, забыв обо всем окружающем, всадите ему между ребрами кинжал. А мне принесите его голову.
Мужчины, как один, содрогнулись, но ревность их была достаточной гарантией, что все будет исполнено в точности.
— А что делать с разбойником Бором? — поинтересовался один из них. — Придет ли он на помощь принцу?
— Сомневаюсь, поскольку оба они добиваются одной женщины. — Далила, злобно прищурившись, откинула голову. — Но мы должны быть уверены и в нем. Я сама присмотрю за разбойником. Смерти он не заслуживает, но явно заслуживает нескольких мгновений женского внимания. — И она выскользнула из комнаты.
Все мужчины проводили ее взглядом.
Женщины понимали, зачем нужна Далиле эта встреча — то была победа над Корделией, пусть и не такая, как предполагалось.
В этот момент каждый из мужчин был бы счастлив прикончить Бора, если бы мог таким образом поменяться с ним местами.
Но поскольку они не могли, то отправились убивать Алена.
Глава пятнадцатая
Алену снилось, что над ним, распуская шнуровку своего платья, склонилась Далила, но, расстегнувшись, она изменилась и стала Корделией. Сбрасывая платье, Корделия взволнованно зашептала:
— Ален! Ален, проснись!
Но почему голос ее звучит так настойчиво, а вовсе не обольстительно? И почему у нее заостренные уши? Да и вообще, почему она превращается в эльфа?
— Наследный принц! Проснись!
Ален резко открыл глаза. Должно быть, все это сон. Корделия никогда бы не обратилась к нему с титулом.
Он лежал совершенно неподвижно и снова слышал этот голос:
— Вставай, наследный принц!
Ален не шевелился, взгляд его блуждал по комнате. Вдруг он увидел повисшую на столбике кровати женщину-эльфа из домовых. Она неустанно повторяла, опасливо поглядывая на дверь:
— Наследный принц, просыпайся! Проснись, принц Ален!
— Я проснулся. — Ален сел.
— Хвала небесам! — с облегчением вздохнула женщина-эльф. — Они идут убивать тебя, принц! Хватай свой меч и беги!
Если бы только меч — Ален, как и большинство людей средневековья, спал голым. Он спрыгнул с кровати и схватил штаны. К счастью, он их не расшнуровывал, только ослабил пояс. Ален с усилием натянул штаны, разгладил их и затянул ремень.
— Быстрей, быстрей! — шипела женщина-домовой. — Ты хочешь лишиться жизни ради подштанников? Лучше жить голым, чем умереть в одежде!
Ален, возможно, согласился бы, пришли они к нему эльфа-мужчину, но в присутствии дамы он решительно не мог позволить себе оставаться нагим. Он через голову набросил портупею и привесил меч и кинжал.
Как раз вовремя. Дверь отворялась медленно и без малейшего скрипа.
Ален затаил дыхание и отступил к стене. Первым желанием его было тут же ринуться в атаку, но следовало убедиться, что это действительно враги, прежде чем наносить удар, который может оказаться смертельным. А еще хотелось сначала увидеть их всех.
Один… два… с мечами и кинжалами наперевес! Три… четыре… пять… и больше никого. Все пятеро двинулись к кровати.
Бесшумно, как тень, Ален метнулся в противоположную сторону и шмыгнул за висящий на стене гобелен. Выглядывая из-за его края, он видел сквозь мрак, как пятеро окружили постель. Что за трусы! Столько народу, чтобы убить бедного спящего рыцаря! Ален закипел от гнева при виде такого коварства. Он постарался умерить ярость, однако не слишком, ибо она сдерживала разливающийся по телу страх. На память пришли слова Джеффри о том, что ни один фехтовальщик, с которым случалось биться Алену, не смел победить наследного принца. А разбойники знали, кто он такой? А подручные ведьмы?