Ледовая армия
Шрифт:
Гончая только улыбнулся.
— Так что, быть может, сегодня уже будешь законным членом нового мира. Получишь знак и иди куда хочешь. Ищи кого хочешь.
Гончих метили специальным образом. Ошейниками со знаком владельца. Чтоб в случае преступления тронутого было известно, кого из хозяев искать (хотя таких случаев на севере еще не бывало). Как обрабатывать тронутого, чей владелец неизвестен — Кунд не знал и думать об этом не хотел. Пусть такими вещами занимаются те, кто постарше званием.
— Я не спешу. — сказал Эд ан Бауди.
— Мне понравился твой рассказ, парень. Правда.
Гончая пошевелился, звякнули цепи.
— Ты первый человек, которому я рассказал все это.
— Польщен.
— Ты похож на Три Гвоздя.
— Та еще похвала, скажу тебе.
Кунд поднялся со стула и вышел из камеры. Щелкнул четыре раза ключ в замке железной двери. Сапоги застучали по холодным камням пропахшего сыростью коридора. Часовой у двери грохнул кулаком по плечу, отсалютовав старшему.
Дознаватель выскочил на шумную улицу. Башенный Камень не сильно пострадал во время войны. Основные бои шли на побережье. Его отец погиб там. Первое время после примирения, когда объединенные остатки Берега и Содружества вместе с многочисленными гильдиями и вольными городами добивали Братство, между союзниками то и дело лилась кровь. Но Миротворцы Фарриана быстро отучили мстить за старые обиды.
Так что новый мир был лучше старого.
Он шел по мостовой в сторону ратуши и думал. Да, конечно, верить так сразу никому нельзя, но… Вдруг у него в подвале на самом деле сидит герой песен?
Вдруг это тот самый Эд ан Бауди, на поиски которого Фарриан ан Лавани бросил столько сил и которого не смог найти? А ведь этот человек умел искать! Он умудрился найти своего брата, потерянного еще в детстве.
На улице было жарко. С каждым годом теплело все больше. Пустыня, выгрызаемая энгозаготовщиками, таяла. Два года назад жители Айронкастла и Раттнигшафта, чудом уцелевшие в бойне прошедших лет, переселились на Берег. Города-гиганты разобрали и перевезли сюда. Лед перестал держать такие большие корабли. Эпоха ледоходов уходила.
У ратуши несли дозор Миротворцы — рослые бойцы в длинных черных плащах с дальнобоями на плечах. Он кивнул им на проходе, прошел по узкому коридору. Губернатор Стрирган был человеком простым. Любой в городе мог зайти к нему, если, конечно, не вызвал бы вопросов у Миротворцев.
— Доброго солнца, Стрир!
Губернатор расположился в деревянном кресле, закинув колено на подлокотник. На столе обнаружился початый кувшин южного вина.
— Заходи! — махнул ему Стрирган. — Будешь?
— Не откажусь.
Седовласый правитель Башенного Камня встал, достал вторую кружку и плеснул туда ароматного напитка.
— Что за дела? — спросил он между делом.
Простота Стригана подкупала всех, кто общался с ним недолго, а хорошо знакомые с губернатором знали — за этой простотой скрывалась стальная хватка. Шрамы на лице рассказывали о бурной молодости. Поговаривали, что на теле у него и татуировки есть гильдейские, из тех, что не в чести у простых людей.
— Гончая бесхозная у меня в темнице сидит, — Кунд присел, понюхал аромат из кубка и прикрыл глаза.
— М… Вот так прямо и сидит? Нормальная что ли?
— Ну, как сказать, — дознаватель сделал глоток, наслаждаясь вкусом. На юге, говорят, воткни палку в землю — через день она даст корни. Бесконечные торговые караваны шли с севера на юг и с юга на север. Шаманы зарабатывали поистине безумные деньги, а среди когда-то унылых камней и холода появлялись такие продукты, которых никто никогда здесь и не видел.
— Прямо сказать, че.
— Говорит, что его зовут Эд ан Бауди.
Стрирган поперхнулся, закашлялся.
— Че?
— Я сам удивлен.
— Допивай и пошли. Посмотрим на этого Бауди.
Эпилог
— Здравствуй, Сабля, — сказал Эд ан Бауди, когда Стрирган вошел в его темницу.
Губернатор Башенного Камня охнул. Глянул на цепи.
— Снять, — бросил он сквозь зубы. Кунд выскочил в коридор за ключами.
— Пошкрябало тебя, вижу, — добавил Стрирган.
— Тебя тоже. Рад, что ты жив, — юноша казался значительно старше поседевшего губернатора. Бывшего бандита. Бывшего пирата. Бывшего первого помощника «Баржи», а затем и первого помощника громгара «Оффарительного».
— Не верю своим глазам, — развел руками Сабля.
В камеру заскочил один из стражников, протиснулся к Эду и принялся сбивать с него цепи.
— Я сам, — сказал парень и вырвал их из кладки. Камни с грохотом посыпались на пол, поднялась пыль. Сабля чихнул.
— Позер, драная ты собака, — прокомментировал он, прочихавшись.
— Как наши?
— Наши? — неуверенно улыбнулся Стрирган.
— Торос, Буран. Про Фарри-то я уже знаю.
Стражник все же снял вырванные цепи и ретировался из камеры. Эд поднялся, обошел стол. Сабля сграбастал паренька в объятья, чувствуя холод измененного тела. В горле стало горько. Он шмыгнул носом, прикусил губу, сдерживаясь от проявления слабости.
— Эти двое на юге. Мне там че-то не очень. Все такие важные, аж блевать хочется. Так, погреться если. Буран себе тетку завел, такая же дурная. Их слушаешь и не понимаешь, кто более оледеневший, и кто кого первым по итогу завалит. Торос… Ну, ты его знаешь.
— Значит, живы.
— А, ну это-то да. Да, — осклабился Сабля. — Пойдем, мерзота, у меня жить будешь. Ты ж детишек не хаваешь, а?
Эд ан Бауди загадочно улыбнулся.
Они вышли из казематов, ступив на мощенную мостовую. Одноглазый паренек задрал голову, глядя на солнце.