Ледовые Корсары. Книга третья. Ледовая армия
Шрифт:
Когда мы поравнялись с Бураном, Фарри сказал:
– Ну что, Эд с нами. Я же говорил, что он одумается!
– Ой ты ж радость-то какая. Давайте теперь возьмемся за рученьки и поскачем по этой милой улочке в сторону светлого будущего, где тепло, сладко, и десятки обнаженных дев хотят подарить всем волшебство любви. Но мы назло им будем просто кататься на облачках, и смеяться, смеяться, смеяться! – он сплюнул.
– Я скучал по тебе, – сказал я ему.
Неприкасаемый лишь хмыкнул.
Глава третья «ИзоЛьда»
Красный корабль-фрет, который
Верхняя палуба ледохода Фарри отличалась пристройками, которые оживут только во время водного путешествия. Траки ледохода были шире обычных, с высокими ведущими и опорными колесами. Такие, когда ходят по льду – обнимают неровности. Не крошат торосы и заструги с невозмутимостью штурмовика, а сглаживают. Амортизируют. Мануфактура Барроухельма как раз и занималась производством подобных товаров. Я хорошо изучил все эти модификации «траковых платформ», пока слушал беседы в напивальне. Там, слава Светлому, рассуждали не только о том, какие мошенники и воры те, кто правят Содружеством, да что за чудовища эти далекие и неизвестные никому жители Берега.
Мы наблюдали за фретом с обзорной площадки. Отсюда он казался не таким огромным.
– ИзоЛьда, – прочитал я название корабля. – Оригинально.
Фарри стоял рядом со мною и с видом победителя осматривал судно. Буран задумчиво облокотился на поручни.
– Я хотел тебя попросить кое о чем, – сказал Фарри. – Просьба небольшая, но важная.
– Да?
– Чтобы тебя уважали, иногда улыбки недостаточно. Чужое уважение внушает доверие. А! Светлобог! Я немного волнуюсь, и слова кривые лезут. Я хочу сказать, чтобы тебя малознакомые люди принимали всерьез – твое окружение должно относиться к тебе соответствующе. Я поговорил с нашими, они понимают. Вот, хотел попросить тебя. Ты можешь какое-то время ходить с серьезным хмурым видом, а это у тебя получается прекрасно, и делать вид, будто я главный?
Буран хмыкнул, и Фарри смутился, но лишь внутренне. Внешне он повернулся к Неприкасаемому и сказал:
– Вот чтобы именно такого вот никогда не было.
– Фарри, что с тобой сталось? – спросил я. – Я тебя не узнаю!
– Когда у тебя есть цель, ты готов на многое. Сможешь пару дней продержаться?
– Хорошо Фарриан, – вспомнил я его полное имя. – Как скажешь.
– Спасибо, – он перевел взгляд на порт. – Когда нет лидера, приходится брать все в руки самому. Потому как именно тебе потом в старости придется понять, что ты пустил жизнь по голому льду, просто потому что ждал, кто ж сделает первый шаг вместо тебя.
– Я сейчас расплачусь, – вдруг сказал Буран. Он угрюмо смотрел на корабль. – Вот давит что-то в груди, выжимает.
Он почувствовал, как изменился лицом Фарри, и с трагичным видом добавил:
– Но я думаю, Фарриан, что если бы не вы, не ваше решение, то ни у кого не было бы старости. И вы понимаете это не хуже меня.
– Да, почти убедительно, – ответил ему мой друг. – Ну что, идем? Все уже там. Дело за руководителем экспедиции.
Я удержался от улыбки. Этот рыжий паренек с глазами навыкате и с широкой улыбкой – командир корабля? Это, должно быть, сон. К нему нельзя было относиться серьезно. Вспомнить хотя бы его таланты оступаться на каждой более-менее ответственной задаче. Что он вытворял, когда служил стюардом у капитана Аргаста Дувала, да пусть лед помнит его имя! И вот он теперь кем-то командует? Я не верил этому, пока не увидел, как двое вооруженных бойцов у трапа “ИзоЛьды” с почтением отсалютовали Фарри, а меня проводили заинтересованными взглядами, даже не спросив, кто я такой.
Потому что им, по всей видимости, было достаточно того, что рядом со мною шел руководитель экспедиции.
Внутри ледохода пахло теплом, чистотой и кухней. Я шел по внешним коридорам следом за Фарри и слушал, как гудят под тяжелыми башмаками металлические ступени лестниц и крепкий настил проходов. Ночной корабль молчал.
“Ты же понимаешь, что происходит, Эд?”
Я не понимал. Мне казалось, что это сновидение вот-вот сгинет, и я вернусь обратно в мир, где нет надежды, нет цели и нет Лайлы. Какой стремительный день.
Воспоминание об ушедшей любви кольнуло в сердце, но не смоглоотравить предвкушение.
– Вот наша каюта, – сказал Фарри наконец. – Здесь и будем жить. Все готово.
Я переступил порог чистой и уютной комнатки со шкурой снежного льва на полу. Покои очень важной персоны, после моей-то замызганной каморки.
– Удобно, да? – он прошел в каюту, сбросил с себя ботинки, швырнул куртку на кровать. – И не верится, а?
– Это точно.
– Располагайтесь, я пришлю Тороса на смену, – напомнил о себе Буран.
– На смену?
– Серьезного человека должны охранять серьезные люди, – сказал Фарри.
– И ты их как-то уговорил?!
– Деточка, у нас только один человечек ударился в истерику и решил добровольно окончить свои дни в самом дерьмовом и вонючем уголке этого унылого городишки, – не выдержал Буран. – Такой очень уж старый для всего этого дерьма сопляк. Но погоди, может быть, ты не знаешь его! У него имя начинается с Эд!
Я посмотрел на него с изумлением и толикой обиды.
– Ну давай, давай, наморщи лобик. Знакомое имя-то?
– Буран… – вмешался Фарри.
– Погоди, – отмахнулся воин. – Пока кто-то из соплей ледяные заборы строит – кто-то действует, деточка. В отличие от. Только, пожалуйста, не реви после этих слов, я ненавижу женские слезы.
Неприкасаемый ожег меня взглядом и ушел.
– Он немного нервничает. Не бери в голову, Эд. Ну его, – немного натянуто улыбнулся Фарри.
“Ну его? Но он ведь прав, Эд. Прав!”
– Вообще тебе бы помыться, конечно, Эд, – он повел носом. – Я, надеюсь, переживу эту ночь, но завтра – пожалуйста.