Ледовый апокалипсис
Шрифт:
И тут же морщины между ее бровями стали еще заметней. Нет, только не это! Только не он!
Залив Сан-Франциско
Человек с искалеченной психикой, известный в районе залива как Насильник БАРТ, устроился на сиденье и развалился в предвкушении того, что сейчас предастся мечтам о женщине, которая станет его следующей жертвой. Большой катамаранный паром неторопливо отвалил от причала на улице Маркет-стрит. На то, чтобы всласть помечтать, в его распоряжении было еще целых пятьдесят минут, покуда паром не доберется до Вальехо. Ему доставляло наслаждение осознание того,
Транспортные системы района Залива являлись его личными охотничьими угодьями, потому он и получил свое прозвище – Насильник БАРТ. [3] Именно так, большими буквами, и никак не иначе! Как и все шесть предыдущих случаев, его новая работа станет настоящим шедевром по красоте, чистоте исполнения и той ловкости, с которой он, как обычно, уйдет от преследования полиции. Это поистине станет венцом его творений, украшением изумительного торта, приготовленного рукой мастера.
3
BART (Bay Area Rapid Transit) – Система скоростного транспорта района Залива.
Он никогда не использовал дважды одну и ту же личину. На сей раз он превратился в невинного служащего, ежедневно приезжающего на работу с противоположной стороны залива. У него уже готовы доказывающие это фальшивые документы, а кроме того, он слегка изменил внешность: выбелил виски, надел очки в металлической оправе, свитер, слаксы, твидовый пиджак с замшевыми вставками на локтях, сандалии «Биркенстокс» и темные носки. Такой наряд убедит в его правдивости любого тупого копа или охранника.
Ни малейших подозрений не могло вызвать и содержание трехслойного бумажного мешка, который он имел при себе: две пинтовые банки с эмалевой краской, небольшие малярные кисти, несколько пакетиков с шурупами и крючки для комода. Вполне обычный набор для человека, переехавшего недавно в новый дом и теперь занимающегося неизбежными в подобных случаях доделками. На дне пакета лежал чек на все эти товары, приобретенные в одном из магазинов стройматериалов Сан-Франциско.
На фоне этих предметов совершенно естественно выглядели еще две вещи: моток широкой липкой ленты и острый, как бритва, нож для разрезания картонных коробок.
Он неизменно принимал подобные меры предосторожности, оказываясь при нападении на каждую новую жертву кем-то иным. Например, в прошлый раз он явился в образе мрачного и слабоумного городского бродяги, в позапрошлый – предстал неопрятным водителем грузовика и так далее.
Какая все-таки обида, что его артистизм и талант не могут стать предметом восхищения публики!
Деловито гудя водометными двигателями, паром легко резал невысокие волны Залива, направляясь на северо-восток. За иллюминаторами судна уже сгущался вечерний сумрак, и на берегу стали вспыхивать огни. Наверное, пробило восемь часов. День заканчивался, и просторный пассажирский салон парома с многочисленными рядами кресел был на три четверти пуст.
Женщина, которую он удостоил своим вниманием, сидела, закинув нога на ногу, впереди него, у иллюминатора с левого борта, откусывая от купленного с тележки стюарда хрустящего яблока и целиком погрузившись в книгу, лежавшую у нее на коленях. Она была прекрасна, как и все его леди: высокая брюнетка, стройная,
Эта женщина была постоянным пассажиром парома. Каждый вторник и четверг она отправлялась на девятичасовом судне из Вальехо, а поздно вечером возвращалась обратно. Насильник не знал, чем она занималась в городе, но эта женщина, вне всякого сомнения, обладала хорошим вкусом и значительными средствами. Ее наряды неизменно отличались предельной элегантностью и отменным качеством. Этим вечером на ней был нарядный брючный костюм серого цвета, который гармонировал с ее глазами, и черные туфли на длинных, как стилеты, каблуках-шпильках. Возможно, он сохранит себе эти туфли после того, как от остальной ее одежды ничего не останется, и они станут для него сувениром, напоминающим об этом чудесном вечере.
Каждое утро и вечер, сидя в кресле парома, она читала какую-нибудь книгу, которую доставала из своего неизменного атташе-кейса. Насильник в течение недели вел за ней наблюдение, готовясь нанести удар, и несколько раз устраивался неподалеку от женщины, желая выяснить, что же она так увлеченно читает. Это было необходимо, чтобы проникнуть в ее сознание, закрепить свое превосходство. Но каждый раз, когда он видел название очередной книги, увиденное поражало его: Энтони М. Торнборо, «Авиационное вооружение Запада», «Военный альманах Гринвилла. Основные боевые танки» и тому подобное. Сегодня у нее на коленях лежал какой-то пожелтевший и рассыпающийся от старости томик, в котором, судя по иллюстрациям, рассказывалось о приемах кавалерийского боя. Для столь рафинированной и женственной дамы читать подобную литературу было совершенно непозволительным и недостойным занятием, и он намеревался покарать ее за это.
Паром сбавил ход, войдя в канал острова Мэйр и намереваясь бросить якорь. В иллюминаторы правого борта были видны переливающиеся огни Вальехо, с левой стороны громоздились темные махины старейшей на Западном побережье США военно-морской верфи и базы. Огромные водометные дизели заработали в другом режиме и значительно более тихо. Судно сделало разворот к паромному терминалу, и вот впереди уже ярко засветились его огни.
Насильник БАРТ внутренне собрался. Пришло время финального акта.
Пока они спускались по трапу и шли через восьмигранное здание терминала, он держался позади своей добычи, не упуская ее из виду. Он точно знал, куда она направляется. Машина, которую он заранее взял в аренду, уже стояла на дальней парковке терминала, притулившись рядом с серым «Линкольном ЛС» женщины.
Оказавшись вне яркого света фонарей, он на несколько секунд задержался, чтобы торопливо переложить нож для резки ящиков и липкую ленту в карманы пиджака, после чего бросил пакет со всем остальным его содержимым в урну для мусора. Чек из магазина он оставил в пакете. Пусть полиция гоняется за невзрачным дядькой в металлических очках и с седеющими висками. Она, как всегда, останется с носом. Через несколько часов его и след простынет, он растворится, как если бы его вообще не было на этом свете.