Ледовый поход Балтийского флота. Кораблекрушение в море революции
Шрифт:
Все это были суда, по выражению того времени, «не имевшие боевого значения», зато несшие полное парусное вооружение. «Моряк» – учебное судно специальной постройки для нужд Морского корпуса, спущенное на воду в 1891 г. «Князь Пожарский» – первоначально броненосный фрегат, позднее переклассифицированный в крейсер, был введен в строй в 1869 г. С начала 90-х гг. XIX в. использовался как учебное судно. «Бурун» – деревянно-металлическая канонерская лодка постройки 1880 г., во время службы на ней А. М. Щастного была вооружена 107-мм орудиями. «Пластун» и «Вестник» – клипера (позднее крейсера) постройки 1879–1881 гг. с нескольким 152-мм орудиями.
Несомненно, эти плавания, продолжавшиеся в общей сложности 727 дней, могли дать А. М. Щастному морской опыт, но не представление о современных боевых кораблях. Нельзя не отметить ошибочную кадровую политику руководства русского флота кануна Русско-японской войны. Оно исходило из того, что каждый флотский офицер должен быть универсальным специалистом, способным нести службу на любом корабле. Поэтому офицерский состав «перемешивали», часто переводя с корабля на корабль, а место службы не зависело от качеств офицера. Так, один из лучших в своем выпуске А. М. Щастный первые три года службы провел на устаревших или второстепенных кораблях. Осмелимся предположить, что гораздо больше пользы принесли бы отбор лучших офицеров на наиболее современные корабли и «закрепление» офицеров за своими судами, что позволило бы им хорошо изучить механизмы и личный состав. Движение в этом направлении началось только после Русско-японской войны.
Напомним, что до окончания Русско-японской войны в русском флоте как матросы, так и офицеры числились во флотских экипажах, которые были береговыми частями, а на время плавания они откомандировывались на корабли. Обычно команда одного корабля комплектовалась моряками одного экипажа, при этом каждый экипаж комплектовал одно судно 1–2 ранга и несколько мелких судов. К началу XX в. это была устаревшая система, которая заставляла смотреть на корабельную службу как на некое исключение, а на береговую – как на нормальное состояние матроса или офицера. Принадлежность к экипажу обозначалась его номером или вензелем шефа на погонах (как у матросов, так и у офицеров), а к кораблю – надписью на ленточке матросской бескозырки.
Молодой офицер впервые оказался в составе команды современного корабля лишь в январе 1903 г., когда он получил назначение на эскадренный броненосец «Севастополь». Этот корабль строился в Петербурге с 1892 по 1898 г., затем долго проходил испытания, так что официально вступил в строй лишь летом 1900 г. Броненосец был однотипным с «Полтавой» и «Петропавловском», но его машины отличались низким качеством, поэтому он не мог развить скорость, равную своим «систершипам», к тому же машины все время приходилось ремонтировать. И все же «Севастополь» по сравнению с прежними кораблями, на которых служил Щастный, представлял реальную боевую силу. Он нес классический для броненосца того времени набор из четырех 305-мм орудий в двух башнях, двенадцати 152-мм орудий в четырех башнях и двух казематах, двенадцати 47-мм и двадцати восьми 37-мм пушек, установленных открыто на палубе, и шести торпедных аппаратов. Молодому офицеру довелось прослужить на броненосце всего 3 месяца (январь-апрель 1903 г.) [78] , после чего он получил перевод на канонерскую лодку «Манджур», на которой служил до начала апреля 1904 г.
78
В нашей статье (Назаренко К. Б. Алексей Михайлович Щастный…) мы ошибочно указали, что А. М. Щастный служил на «Севастополе» под руководством будущего командующего Балтийским флотом адмирала Н. О. фон Эссена. В действительности Эссен был назначен командиром «Севастополя» в марте 1904 г., когда Щастный уже служил на «Манджуре».
«Манджур» был построен в Дании и введен в строй в 1887 г., имел водоизмещение 1,4 тыс. т, скорость 14 узлов и довольно мощное вооружение – две 203-мм, одну 152-мм и четыре 107-мм пушки, шесть мелких противоминных орудий и один торпедный аппарат. Лодка не несла брони. Подобные суда предназначались для обстрела берега и вспомогательной службы при флоте. «Манджур» охранял морские промыслы от браконьеров. С этой деятельностью связана фотография А. М. Щастного и его товарищей в костюмах коренных народов Дальнего Востока.
В начале Русско-японской войны лодка оказалась в Шанхае. Поскольку переход из Шанхая в Порт-Артур или Владивосток посчитали слишком опасным для тихоходного одиночного корабля, лодка осталась в китайском порту и была интернирована до окончания войны. Китайские власти, дружественно настроенные по отношению к России, нарушили строгость своего нейтралитета, разрешив части офицеров лодки уехать с нее в Порт-Артур по суше и там присоединиться к основным силам 1-й Тихоокеанской эскадры. Щастный в числе других перебрался в Порт-Артур и был зачислен на крейсер «Диана» вахтенным начальником. Здесь он служил с 15 апреля по 28 августа 1904 г.
«Диана» относилась к серии из трех кораблей, самым знаменитым из которых стала «Аврора». Крейсер был построен в Петербурге, вступил в строй в конце 1901 г. «Диана» предназначалась для уничтожения британской морской торговли в случае войны с «владычицей морей», но в целом оказалась неудачной (как и вся серия) [79] . «Диана» несла восемь 152-мм, двадцать четыре 75-мм орудий и шесть мелких пушек, а также три торпедных аппарата. Защитой служила лишь броневая палуба, закрывавшая котельное и машинное отделения и погреба боезапаса. «Диана» развивала скорость всего лишь 19 узлов (а по некоторым данным даже 17), что уже при вступлении корабля в строй считалось недостаточным. Экипаж состоял из 19 офицеров и 540 нижних чинов. А. М. Щастный был назначен на крейсер вахтенным начальником. Это означало, что в походе он посменно с другими вахтенными начальниками стоял вахту, являясь в это время старшим начальником на корабле и отвечая за его безопасность и исправное несение службы. В подчинении у вахтенного начальника могли находиться один-два вахтенных офицера. Несомненно, должность вахтенного начальника была важной и ответственной.
79
Новиков В., Сергеев А. Богини российского флота: «Аврора», «Диана», «Паллада». М., 2009. С. 126–127.
Напомним, что организация судовой службы в отечественном флоте до 1932 г. резко отличалась от современной. В наши дни экипаж корабля разделен на боевые части (штурманская, артиллерийская (ракетно-артиллерийская), минно-торпедная, связи, механическая, авиационная и радиотехническая) и службы (радиационной, химической и биологической защиты, медицинская и снабжения). Командиры боевых частей и служб являются во всех случаях начальниками своих подчиненных, одновременно выполняя обязанности старших специалистов по своей специальности. Другими словами, командир артиллерийской боевой части является одновременно старшим артиллеристом корабля и отвечает за артиллерию и боеприпасы, а также за офицеров, мичманов и матросов, их обслуживающих.
В начале XX в. экипаж корабля 1–2 ранга делился на 3–5 рот примерно равной численности, в которых состояли матросы различных специальностей. Командиром роты назначался особый офицер (лейтенант или мичман), который являлся строевым начальником для всех нижних чинов своей роты. Параллельно экипаж был разделен на вахты, в составе которых он нес службу на ходу. Кроме того, большинство матросов или офицеров отвечали за то или иное оборудование на корабле. Например, лейтенант мог быть ротным командиром, вахтенным начальником и командиром артиллерийской башни или плутонга (группы орудий). В каждой из его ипостасей он должен был командовать разными матросами, причем полную дисциплинарную власть он имел только в отношении нижних чинов своей роты. В другом случае лейтенант мог быть старшим специалистом (штурманом, артиллеристом, минером) на корабле. Тогда он не стоял вахту, но отвечал за соответствующее вооружение или оборудование в целом.
Такая организация была органична в парусном флоте, где корабельное оборудование было сравнительно простым и единообразным, а вся жизнь корабля сосредоточивалась на верхней палубе, легко обозримой из одной точки. В начале XX в. она уже не соответствовала изменившимся реалиям, но держалась по инерции во всех флотах мира.
Только инженер-механики и подчиненные им матросы обладали определенной автономией. Офицеры инженер-механики командовали кочегарами, машинистами и трюмными, которые составляли отдельную роту. Вместе со своими матросами они стояли вахту и выполняли обязанности в бою. Таким образом, лишь организация механической части на кораблях времен Русско-японской войны напоминала современную.