Ледяная Цитадель
Шрифт:
– Не знаю. Даже экспедицию сюда отправляли, но так ничего и не выяснили.
– К чему спрашиваю, – решил я пояснить свой интерес, – а не бабахнет тут снова?
– Даже если так, в первый раз взрывная волна была направлена в противоположную сторону, – улыбнулась Оксана.
– Слабое утешение, – вздохнул я.
– Хоть какое-то.
Тут заявился продрогший Линев, гимназистка отошла к нему, но сразу же вернулась и без обиняков заявила:
– Как бы то ни было, Евгений, я все равно не дам вам нажиться на этом деле. Пятьсот тысяч
– Уговор о моей доле в силе? – уточнил я, решив до времени не обострять отношений.
– Да.
– Вот и замечательно. Курочка по зернышку.
– Рада, что вас это устраивает.
Устраивает? Я с трудом удержался от ехидного смешка и лишь покачал головой:
– Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли.
– Вы себе льстите, Евгений…
В этот момент упал закрывавший дверь железный лист, вернувшиеся из леса парни затащили в комнату мохнатые еловые лапы, и мы принялись сооружать себе импровизированные лежаки. Я живо представил, каково будет провести здесь ночь, и поежился. Жаль, стемнело уже, а то бы прямо сейчас в дорогу отправился.
Не приспособлены мы, кролики, для лазанья. В смысле для жизни в таких условиях. Впрочем, лучше здесь перекантоваться какое-то время, чем с дыркой в голове в сугробе остывать. А в Форте именно это мне и светило…
– А не угорим? – забеспокоился Алекс, кое-как соорудив себе из еловых веток лежанку.
– Костер на ночь оставлять не будем, – успокоил его Слава Линев и вытащил откуда-то свернутый в трубочку лист фольги. – У нас несколько термолистов есть.
– Это что за зверь? – удивился я.
– Алхимический обогреватель, – пояснил колдун и, расправив фольгу, приложил ее прямо к стене.
– И чего теперь будет?
– Теперь греть будет.
– До чего дошел прогресс, – только и покачал я головой.
– Да ну, старье, – не согласился со мной Напалм. – В Патруле таких сейчас, как известного продукта за баней.
– Смотри, можешь сам климат-контролем поработать, – предложил Слава.
– Не, я спать. Только Веру дождусь.
– Вставит она тебе, – усмехнулся я.
– За что?
– За то, что без нее в Соколовский намылился.
– Не, – легкомысленно отмахнулся пиромант. – Это же логично…
– Где женщины и где логика? – рассмеялся Линев, потом глянул на насупившуюся Оксану и поспешил поправиться: – В том плане, что в таких ситуациях эмоции в любом случае превалируют…
– Мы с тобой потом об этом поговорим, – многообещающе кивнула гимназистка.
– Потом так потом. – Слава прикоснулся к листу фольги и сразу же с проклятием отдернул пальцы: – Черт! Быстро нагрелась.
Напалм не особо радостно хохотнул и задумчиво глянул на дверь.
– Иди, иди за подругой, – правильно истолковал этот взгляд Линев и достал из кармана короткий деревянный жезл в пару пальцев толщиной. – Все, охрана заработала. Можем спать ложиться.
Пиромант со вздохом поднялся на
– Евгений, а ужинать? – позвал меня засыпавший в котелок перловку Виктор Петрович.
– Без меня.
– Не дело голодным спать ложиться, – предупредил Бородулин.
– Ерунда, – отмахнулся я и закрыл глаза.
Аппетита и в самом деле не было. Ничего уже не было, кроме усталости. Вроде бы и надо червячка заморить, но лень. Не хочу.
И сон, как назло, не идет. Только глаза закрою, и начинает, будто на волнах, подкидывать. И крутит, так и крутит всего.
А все Бородулин, сволочь! «Управлять даром», «управлять даром»…
Пока бодрствую – еще куда ни шло, а во сне как?
Ладно, с утра видно будет.
Если оно будет, это утро.
Глава 8
Утро было. Лучше бы его не было.
И это все, что я могу о нем сказать.
Жутко болела голова, в пересохшем рту стоял непонятный, но совершенно точно омерзительный привкус, а какое-то время и вовсе казалось, будто стоит пошевелиться – и мое ставшее стеклянным тело просто возьмет и расколется на бесчисленное множество осколков.
И еще – я знал. Я знал, сколько трещин на потолке и когда перестанет дуть северо-западный ветер. Из чего сложены стены, давно ли отключился термолист и кто из товарищей по несчастью проснется, стоит пошевелить рукой. И прочее, прочее, прочее…
Чуждое и не поддающееся рациональному осмыслению знание рвалось в голову и грозило стереть саму личность, оставив на ее месте лишь набор реагирующих на внешние раздражители рефлексов.
Прекрасно понимая, что не стоит и пытаться отгородиться от обезумевшего дара, я решил схитрить и сконцентрировался на стремлении отыскать дорогу до Соколовского. А стоило перед внутренним взором возникнуть кончику путеводной нити, мгновенно вцепился в него и уже больше не отпускал.
И пусть пожаром полыхавшее в голове всезнание никуда не делось, вытягиваемые им из окружающего пространства видения больше не могли прорваться через выставленную защиту. Как ни странно, совет Алекса и в самом деле помог взять ситуацию под контроль: теперь предвидение охватывало только малую часть опутывавшей меня информации и выдергивало из нее лишь то, что желал знать я сам.
Ну почти…
Я начал осторожно подниматься с лежака и тотчас повалился обратно из-за пронзивших затекшие руки и ноги бесчисленных иголочек боли.
– Ты в порядке? – уставился на меня спавший едва ли не в обнимку с карабином Лымарь.
– Почти.
Сжимая и разжимая кулаки, кое-как удалось разогнать кровь по рукам, а вот ноги по-прежнему едва шевелились.
Больно.
– Что случилось? – захлопал спросонья глазами Бородулин.
– Выходить пора, – вернулся с улицы бегавший освежиться Семен и потряс пластиковую трубку алхимического светильника.