Шрифт:
1
В зале горели свечи, разгоняя вечернюю темноту. Они мерцали в огромной бронзовой люстре под потолком, украшали светильники на стенах, и сверкали в кроне огромной ели, установленной в честь празднования Середины Зимы. Защитная магия создавала едва заметный мутный ореол вокруг язычков пламени, чтобы оно не перескочило на стены и ветви дерева. Так было и красиво, и безопасно.
Я взяла из почти опустевшей коробки с елочными игрушками ажурный стеклянный шарик на серебряной ниточке и повесила на ближайшую ветку. Отступила немного и полюбовалась результатом трудов.
– Эльзи! – в комнату вбежала младшая сестренка и восхищенно замерла напротив сверкающей зимней ели. – Такая красота!
Я согласно кивнула, улыбнувшись немного грустно. Мы жили в суровом краю вечных морозов. За окном завывал ветер и швырял в стекла пригоршни снежинок, но внутри дома было уютно и тепло. Отопительные камни работали на полную мощность, и их заряда хватало на долгую зиму и неприветливую, снежную весну. Мы никогда не мерзли в помещении. Ну, а на улице всегда спасала магия и теплые лисьи шубы, которые отец привез нам с Энн в прошлом году с материка.
– Пойдем к столу! – позвала меня сестренка. – Там столько вкусного!
Ее глаза горели, и сама малявка подпрыгивала от нетерпения.
– Подожди, я еще не переоделась! – со смешком отмахнулась я.
– Папа хочет подарить нам подарки, переоденешься потом! Гости придут еще не скоро.
Я кивнула и побежала вслед за сестрой, не чувствуя, однако, безудержного праздничного веселья, которое охватило Энн. Мне недавно исполнилось семнадцать, я стала взрослой, и праздник зимы уже не воспринимался так радостно и беззаботно, а все потому, что я знала, какую тайну он хранит. Что скрывает мишура, яркие блестящие игрушки и показное веселье.
Мы жили в заснеженных горах Сноухельма, где трескучие морозы не отступали даже летом. Поговаривали, что не всегда было так. Когда-то давно и в нашу долину заглядывало солнце, но потом в горах поселился ледяной дракон. Вместо пламени он изрыгает лед, вместо сердца у него вечная мерзлота, и пока оно не оттает, мы не увидим солнышка и не ощутим настоящее тепло. Чтобы дракон не заморозил долину полностью, а летом позволил вырастить скудный урожай в крытых оранжереях, каждый год в ночь, когда зажигаются самые яркие звезды, дракону приносят жертву. Невинную девушку семнадцати лет. В этот раз жребий пал на красавицу Валенси – дочку нашего мэра, и все остальные выдохнули с облегчением. И я, в том числе, но воспоминания и страх остались. Девушку дракону выбирали красивую, обязательно светловолосую, голубоглазую, такую как я. Чудом знаки указали на другую, и я сбросила с души камень, приготовившись к счастливой жизни. Теперь можно было планировать будущее и не бояться, по крайней мере, за себя. А у Энн есть еще семь долгих лет до самой страшной в ее жизни зимы. Пока она просто беззаботно радуется празднику.
Я очень хорошо помнила, как пару дней назад стояла в легком платье на морозе и боялась, что жребий падет на меня. Рядом заламывала руки мама, а папа поддерживал ее, чтобы она не упала. Нам просто надо было пережить тот день, и этот праздник.
Сегодня Валенси должны увезти на гору и оставить там замерзать, как подношение дракону, которого никто и никогда не видел, а я пойду есть утку с яблоками, впервые пить пенистый пунш и веселится. В эту ночь все станут праздновать, пока красивая, беззащитная девушка замерзает где-то в горах. Но такова традиция, нельзя рыдать и жалеть. Ведь ее смерть даст возможность жить всей долине.
О том, что в прошлом году, несмотря на жертву, лето выдалось отвратно холодным, никто и не думал. А я помнила, как моя подруга, родители которой были не богаты, едва темнело, прокрадывалась ко мне, так, чтобы никто не увидел, и я отсыпала ей муки или зерна. Если бы не моя помощь, они бы просто погибли! И зачем спрашивается жертвы? Если даже с ними урожай с каждым годом становится вырастить все сложнее?
Но сегодня об этом думать нельзя. Сегодня нужно веселиться и радоваться самым ярким звездам и тому, что теперь дни станут чуть длиннее и совсем скоро наступит весна. Пусть она мало отличается от зимы, но солнышко будет появляться чаще, и греть чуть сильнее. А о большем мы, жители долины, и не мечтали.
Я все же забежала наверх, в свою комнату и надела самое красивое платье, специально подготовленное к празднику. Серебристое, длинное в пол, отороченное по подолу блестящим, белым мехом дикого арка. Такой же был на воротнике стоечке и на манжетах широких рукавов. Няня уложила мне волосы локонами и закрепила на лбу диадему. Сегодня наш дом собирал все самые богатые семьи долины. Должен был приехать Хирам с родителями. Отец сказал, что отдаст ему мою руку после семнадцатилетия. Тогда год назад в его голосе явно мелькнуло (если тебя не заберет дракон), и вот тот день настал! Судя по голосам, доносящимся от дверей, гости уже начали прибывать. Только вот почему так рано, да и разговоры шли на повышенных тонах. Я хорошо различала взволнованный высокий мамин голос и низкий, рычащий папин.
Я подобрала юбки и заспешила в холл. На пороге стояли стражники, входная дверь была распахнута, и по алому ковру гулял ветер, закручивая влетевшие в дом снежинки в причудливый вихрь.
– Мы не отдадим ее! – кричала мама. – Как так?! Жребий же выбрал другую! Почему моя девочка?
У меня похолодели руки. То волнение, которое жило в душе, сейчас вырвалось наружу. Эти стражники, они пришли за мной.
– Произошла ошибка, - кажется, немного смущаясь под тяжелым взглядом отца, произнес начальник смены. Я знала его. Да мы все тут знали друг друга. – Жертва – твоя дочь, Корн. Так вышло!
– Как мог ошибиться жребий?! Я не отдам! – мама кинулась на стражей с кулаками, ее оттеснили, а я побежала с лестницы в холл, понимая, что только я могу все становить. Видела по взгляду отца, и по взглядам стражей. Один не отдаст меня, чего бы это ни стоило, а другие не уйдут без жертвы. Меня даже не удивил их приход. У мэра была власть, и, наверное, все подозревали, что он не позволит забрать свою дочь. Ну, а крайней почему-то оказалась я.
– Я пойду, - сказала по возможности твердо, но с трудом сдерживая рыдания. – Пустите!
– Эльзи, нет! – кинулась ко мне мама. – Ты не должна!
– Тише. – Я прижалась к ней и, не удержавшись, разрыдалась. – У тебя осталась Энн. Ты же знаешь, ее они уже не заберут. Нельзя забирать из семьи больше, чем одну дочь.
– Эльзи, не смей!
– Папа, посмотри сколько их? Не перечь! Меня ты не спасешь, а погубишь себя. Зачем? Кто будет заботиться об Энн и маме?
Под тяжестью моих слов, отец отступил, мрачнея.
– Подожди, я хоть шубу тебе принесу! – крикнула мама и кинулась в сторону гардеробной, но ее остановили.