Ледяная колыбель
Шрифт:
И только оказавшись там, осознали свою ошибку.
Это оказалась не материковая береговая линия, а полоска песка, огибающая серповидный островок, протянувшийся на поллиги в длину и чуть больше в ширину. Если не считать чахлых кустиков, эта полоска суши казалась совершенно бесплодной.
– И как мы отсюда выберемся? – спросил Райф.
Спрыгнув с палубы, Хиск предложил свой вариант. Хотя, судя по кислому выражению лица механика, сам он был в своем плане не особо уверен.
– У нас есть два топора. Может, получится вырубить часть корпуса и соорудить плот. Сделать из других досок весла и спокойно уплыть отсюда.
Райф нахмурился, указывая на самый большой изъян в этом начинании:
– Только вот куда именно?
Глейс это тоже явно не убедило.
– А вдруг эти кипящие воды окружают нас со всех сторон? Мы можем отчалить и погибнуть от жары или испарений.
Райф снова вытер лоб. В воздухе пахло серой и еще какой-то едкой дрянью, которая щипала глаза и обжигала ноздри.
– Но что еще хуже, – добавила Глейс, – у нас недостаточно веревок, чтобы соорудить достаточно прочный плот. Особенно такой, который сможет всех нас вместить.
Она посмотрела на того члена их группы, который весил столько же, сколько Херль и Перде, вместе взятые. Райф тоже повернулся туда, где в излучине острова стояла Шийя. Бронзовая женщина смотрела на море.
Шийя, должно быть, услышала их разговор.
– По-моему, я вижу вдалеке свет костров.
Райф подошел к ней, увлекая за собой остальных – даже Глейс ловко спрыгнула с палубы на песок. Вгляделся в густой туман, но не увидел ни проблеска пламени.
– Где? – спросил он.
Шийя указала куда-то в туман.
Райф прищурился, но по-прежнему видел перед собой лишь все ту же серую пелену. Он обвел взглядом остальных.
– Не слишком ли стары мои глаза? Я ничего там не вижу.
Все пожали плечами, одинаково сбитые с толку.
– Это там, – настаивала Шийя. – Мерцающие огоньки. Много.
Райф доверял Шийе. Ее стеклянные глаза были куда острее и смотрели на мир с проницательностью, недоступной любому из них.
– Как далеко отсюда? – спросила Глейс.
Шийя повернулась к ней:
– Пока не могу как следует разобрать.
– Может, это остальные пытаются подать нам сигнал? – предположил Райф, сразу представив себе и шлюпку, на котором находилась группа Никс, и «Пустельгу». Надежда так и захлестнула его.
– Я не знаю, – призналась Шийя. – Но Глейс права насчет этих вод. Они опасны. Я слышу, как отдельные участки там кипят ключом.
– Тогда что же нам делать? – спросил Хиск.
Она повернулась к нему:
– Я пойду туда пешком.
Райф схватил ее за руку:
– Шийя…
Она обратила на него свои стеклянные голубые глаза.
– Мне не нужен воздух. Мой вес удержит меня на морском дне, позволив туда переправиться. Хотя это может занять какое-то время. Я подозреваю, что некоторые из источников магмы способны навредить мне, поэтому мне придется держаться подальше от самых опасных из них.
Райф сглотнул, пытаясь придумать, как отговорить ее, но знал, что Шийя права. При такой жаре и зловонном воздухе не стоило оставаться на этом острове больше чем на день или два.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы привести помощь, – сказала бронзовая женщина.
И уставилась на остальных, ожидая их согласия.
Все обменялись встревоженными взглядами, но возражений не последовало.
Райф сдавленно вздохнул:
– Просто будь осторожна.
Глаза Шийи мягко светились, глядя на него. Она дотронулась рукой до его щеки. Ее ладонь ощущалась как теплая плоть любой женщины. Вьющиеся пряди ее волос темно-бронзового цвета мягко касались лба. Кожа переливалась насыщенными медными оттенками – от розоватого до темно-красного, особенно губы.
Райф поднял руку и накрыл ее ладонь своей. Он вспомнил, как впервые повстречал ее в глубине меловых шахт. Увидев Шийю, уютно устроившуюся в своей стеклянной нише, вор принял ее за статую, ожившую благодаря какому-то божественному чуду.
«Но теперь уже нет…»
В обществе друг друга они провели на борту «Пустельги» уже многие месяцы. Райф давно понял, что она представляет собой нечто гораздо большее, чем просто шедевр какого-то искусного мастера, сработанный в бронзе. Проведя с ней столько времени, он распознал ее уникальный разум, ее способность к истинному состраданию, даже ее юмор, вселенные в бронзовое тело. Хотя Шийя наверняка и не вышла из материнского чрева, она была такой же женщиной, как и любая другая – а может, даже еще и в большей степени.
Райф натужно сглотнул – ему было ненавистно видеть, как она уходит. Проведя вместе с ней столько времени, он уже не мог выбросить ее из сердца. Он привязался к ней, как привязался бы к любой женщине из плоти и крови. И даже желал ее. Шийя была невыразимо прекрасна, воплощая собой его самые сокровенные мечты.
Увы, Райф знал, что она неспособна ответить на его низменные желания, но это не уменьшало его нежности к ней. Шийя признавала эту его привязанность и даже по-своему отвечала на нее. Она часто пела в его каюте, пробуждая в его собственной крови дар обуздывающего напева, унаследованный от матери. В такие моменты наедине это казалось таким же интимным, как объятия.
Шийя опустила руку.
– Я вернусь, – пообещала она ему, легко прочитав его опасения.
Райф отступил, позволяя ей уйти. Попытался откашляться, а затем окликнул ее, прежде чем бронзовая фигура повернулась к воде.
– На обратном пути захвати немного льда!
Шийя ухмыльнулась ему:
– Конечно. Я знаю, что ты терпеть не можешь теплый эль.
Он улыбнулся в ответ:
«Как хорошо же она меня понимает!»
Махнув всем рукой, Шийя зашла в море. Райф смотрел, как ее бронзовая фигура медленно погружается в волны, а затем исчезает.