Ледяная принцесса

Лэкберг Камилла

— Проходи, проходи.

Роберт провел его в свой кабинет — крохотную каморку, где, казалось, едва мог поместиться один человек. Патрик ближе посмотрел на Роберта, когда сел на стул напротив его письменного стола. Его светлые волосы были так же тщательно причесаны, как и в студенческие годы, а одежда под белым лабораторным халатом не менее тщательно выглажена. Патрик всегда думал, что опрятность Роберта является своего рода противовесом хаосу в его личной жизни. Патрик посмотрел на фотографию на полке позади письменного стола.

— Это твоя семья?

Ему не удалось скрыть удивление в голосе. Роберт гордо улыбнулся и взял фотографию.

— Ага. Это моя жена Карина и мои дети — Оскар и Майя.

— Сколько им лет?

— Оскару два, а Майе шесть месяцев.

— Здорово. Когда же ты женился?

— Уже три года. Что, ты никогда не думал, что я буду отцом семейства?

Патрик засмеялся:

— Нет, должен признаться, это полный сюрприз.

— Ну, знаешь, когда грешник стареет, он идет в церковь. А как сам-то? Тоже ведь небось окрутили.

— Ну нет, не совсем. Я развелся, детей нет, а учитывая обстоятельства, это только хорошо.

— Печально слышать.

— Но все не так плохо: сейчас у меня, по-моему, наметилось кое-что очень стоящее, так что поживем — увидим.

— Ну и что же за медведь сдох в лесу, что ты внезапно выскочил, как чертик из табакерки, после стольких лет?

Патрик заерзал. По-прежнему он чувствовал себя неловко из-за того, что надолго исчез и появился, когда ему понадобилась помощь, — чистой воды нахальство.

— Я ездил в город по служебному делу и вспомнил, что ты работаешь здесь патологоанатомом. У меня есть одна проблема, мне нужна помощь. Время поджимает, а если действовать но обычным административным каналам — это будет слишком медленно, во всяком случае, пройдет несколько недель, пока я получу ответ, а столько ждать я просто не могу.

Роберту, похоже, стало любопытно. Он соединил кончики пальцев обеих рук в ожидании того, что Патрик скажет дальше. Патрик наклонился к своей сумке, достал оттуда листок бумаги в пластиковом пакете и протянул его Роберту, который начал рассматривать его под разными углами в свете сильной лампы на письменной столе.

— Это листок из блокнота в доме убитого. Я увидел, что здесь сохранились следы написанного на предыдущей странице. Но следы слабые, я разглядел только обрывки надписи, а мне нужен весь текст. У вас, наверное, есть оборудование, на котором можно прочитать такие отпечатки.

— Да, есть. — Роберт немного замялся с ответом, продолжая рассматривать бумагу под лампой. — Но, как ты сам говоришь, существуют совершенно определенные строгие правила, как и в каком порядке проводить экспертизу. И у нас лежит и дожидается своей очереди масса срочных дел.

— Да-да, я знаю. Но я подумал, что все будет проще и быстрее, если я позвоню тебе и попрошу об услуге: может, удастся посмотреть, что там такое, так что, если бы…

На лбу Роберта появилась морщинка, он сидел и обдумывал то, что сказал Патрик, потом улыбнулся и встал из-за стола:

— Ладно, не будем такими бюрократами, тем более на это действительно потребуется несколько минут. Идем со мной.

Он пошел впереди Патрика по маленькому узкому коридору и открыл дверь прямо напротив его кабинета. За дверью оказалась большая, очень светлая комната, полная всевозможного оборудования довольно странного вида. Ослепительная чистота, белые стены и блестящие хромированные скамейки и шкафы делали ее похожей на операционную. Нужный им аппарат стоял в дальнем конце комнаты. Роберт с большой осторожностью достал бумагу из пластикового пакета, поместил ее на пластину и нажал кнопку «on» на боку аппарата. Зажегся голубоватый свет, и в тот же момент слова проступили на бумаге ясно и отчетливо.

— Ну как? Ты это надеялся увидеть?

Патрик быстро пробежал глазами текст:

— Да, именно это. Можно, она здесь еще полежит, а я быстренько набросаю, что здесь написано?

Роберт улыбнулся:

— Предлагаю тебе другой, лучший вариант. На этом аппарате я могу сразу же сфотографировать текст, потом распечатаю и дам тебе с собой копию.

Патрик засиял:

— Супер, это просто здорово. Спасибо.

Спустя полчаса Патрик вышел на улицу с фотографией страницы из блокнота Андерса. Он дал честное благородное слово звонить Роберту чаще и сам искренне надеялся сдержать обещание, но, к сожалению, в глубине души на сей счет ощущал некоторые сомнения.

Всю обратную дорогу он размышлял. Патрику нравилось ездить по ночным дорогам. Тишина и охватывающая его со всех сторон непроглядная темнота, которую лишь изредка прорезали фары встречных машин, помогали ему думать. Частица за частицей Патрик складывал в одно целое то, что он уже знал, с тем, что только что прочитал на бумаге. И, въезжая на стоянку перед домом в Танумсхеде, он был уже вполне уверен в том, что разгадал по крайней мере одну из мучивших его загадок.

Он чувствовал себя довольно странно, когда лег в кровать без Эрики. Забавно, как быстро человек привыкает к чему-нибудь хорошему. И сейчас Патрику было трудно заснуть одному. Он испытал большое разочарование, когда на пути из больницы ему на мобильный телефон позвонила Эрика и сказала, что неожиданно приехала ее сестра и будет лучше, если он останется ночевать у себя дома. Он не стал расспрашивать Эрику, поняв по ее голосу, что она не сможет ему ответить, и поэтому удовлетворился обещанием созвониться завтра и сказал, что скучает по ней. Образ Эрики и мысли о намеченных на завтра делах перебили ему сон, и Патрик провел очень долгую ночь.

* * *

Когда дети заснули, у них появилась возможность поговорить. Эрика быстро достала из холодильника уже готовую еду, потому что видела, что Анне надо что-нибудь съесть. Кроме того, сама Эрика совершенно забыла подкрепиться, и у нее урчало в животе. Анна рассеянно водила вилкой по тарелке, и Эрика ощутила хорошо знакомое чувство беспокойства за младшую сестру. Как когда-то очень давно, ей хотелось взять Анну на руки, покачать ее и сказать, что все будет хорошо, поцеловать больное место, чтобы боль исчезла. Но сейчас они выросли и стали взрослыми, и проблема Анны была серьезнее и болезненнее, чем ссадина на колене. Эрика чувствовала себя перед ней беспомощно и безнадежно. Первый раз в жизни младшая сестра казалась ей чужой. Эрика испытывала неловкость и не знала, как с ней говорить. Так что она сидела молча и ожидала, пока начнет Анна. После довольно продолжительного молчания Анна сказала:

— Я не знаю, что мне делать, Эрика. Что будет со мной и детьми? Куда нам деваться? Как я себя обеспечу? Я слишком долго просидела дома, я ничего не умею.

Эрика видела, как Анна крепко сжала столешницу, будто физически пытаясь удержать ситуацию.

— Ш-ш, не думай сейчас обо всем этом. Все образуется. Утро вечера мудренее. И ты можешь оставаться здесь с детьми столько, сколько захочешь, — дом ведь и твой тоже.

Эрика слегка улыбнулась и увидела, к своей радости, ответную улыбку на лице Анны. Анна вытерла рукой под носом, задумчиво разглядывая узор на скатерти.