Ледяная синева
Шрифт:
«О-хо-хо… Что же ты, дружище, хотел мне сказать своим посланием? Что я должен понять? А главное, – откуда такая невероятная секретность. Ведь не один год знаем друг друга. Мог же черкнуть пару строк. Мол, вот доказательство чего-то там… После просмотра уничтожь».
– Тихон! Женя! Не задерживайтесь! Мы уже накрываем на стол!
Еще бы… Анечке пока далеко до материнской мудрости, зато Анастасия Павловна давным-давно усвоила непреложную истину общего характера: «Соловья баснями не кормят» и для личного пользования: «Сытый мужчина мягок и податлив, как воск. Голодный – существо непредсказуемое». Так что, даже ничего не поняв из сумбурного рассказа дочери, меры предосторожности приняла. Впрочем, Мирский не сильно удивился бы, узнав, что жена и дочь прекрасно объяснились. Сигнальная система у женщин настолько же совершенна, насколько непонятна особи другого пола. Взгляд, интонация, жест и все – суть изложена. Детали воспоследуют…
Ладно, ему тоже не впервые играть в «С чего ты взяла, дорогая, у меня все в порядке». Главное отрезать куски побольше и дольше жевать. Предоставив возможность отдуваться за обоих Тишке. Кстати, а ведь это неплохая идея. Женщины намного легче и быстрее разговорят парня, причем запросто могут задеть такие темы, что ни одному дознавателю даже в голову не придут. Решено. Пусть начинают. Никаких секретов Тихон по определению знать не может, так что лишнего не сболтнет. А он послушает и после, на матче уже только отшлифует.
– Женя!..
Второй звонок. Он же предупредительный. И в единственном числе. Значит, парень уже покинул укрытие, пора и ему. Впрочем, молодые все делают быстро, а целому действительному статскому советнику даже в гальюне суета не к… Не к этому самому, которое не лицо. Но третьего оклика лучше не ждать. Чревато… Например, тактичным напоминанием о том, что после зимы полковник брючный ремень опять на крайнюю дырку застегивать стал. А потому вторую отбивную лучше в тарелку не тащить.
Сказано все это будет с милой улыбкой и искренней заботой в голосе, но удовольствие от трапезы убьет напрочь. Лучше и вовсе не обедать.
– Я уже иду, дорогая…
Ионный душ на максимум. Увлажнение и растворение пота. Смена полярности. Удаление лишней влаги и очищение пор. Чистый тренировочный костюм. Неистребимая привычка любого, кто провел в Позаземелье больше года. В невесомости и даже местах с ограниченной тяжестью халаты и прочие разлетайки не приживаются. Единственное послабление возрасту и чину – одежда на размер больше.
Вот теперь можно и к людям.
Тихон демонстрирует хорошее воспитание, без главы дома за стол не садится. Ну так и не потомственный аграрий. Чувствуется военная косточка. Впрочем, объяснение может быть и другое. Мономолекулярная пленка, не столь давно вытеснившая из строительства плексиглас и прочие версии органического стекла, создает впечатление открытого пространства не хуже силового поля. Только под определенным углом можно заметить легкое мерцание, указывающее на преграду. На парня из провинции вид из окна должен произвести впечатление. Конечно, шестой этаж – не пентхаус. Как ни исхитрялись архитекторы, условия по застройке столицы Империи накладывают свои правила, так что обзор ограничен расстоянием не больше полукилометра, а в поле зрения только здания. Разнообразные, но не живые. Даже сменяющиеся кадры рекламы на фасадах не привносят новизны в пейзаж. Впрочем – это если жить здесь. А первый раз, наверное, интересно. Особенно в сравнении с Земляникой. Где от одного жилого комплекса до другого тысячи километров бездорожья и гектаров сельскохозяйственных угодий.
– Ну что, дамы и господа? – Евгений Константинович потер ладони. – Все в сборе, или ждем еще кого-то?
– Прошу к столу…
Миниатюрная Анастасия Павловна походила на подростка даже больше дочери. Мирский, под добродушное настроение жены, подтрунивал, что у нее не телосложение, а теловычитание. Впрочем, отсутствие веса никоим образом не сказалось на пропорциях. Госпожа Мирская выглядела обворожительно. Просто выступала в наилегчайшем весе. И львиная часть его приходилась на характер. Уж если Анастасия Павловна чего-то по-настоящему хотела или кому-то что-то пообещала… Никакие форс-мажоры не могли препятствовать ей в достижении цели. К счастью для Человечества, госпожа Мирская довольствовалась малым. Для счастья ей вполне хватало семьи и домашнего уюта, который она умела создавать с изяществом и истинным волшебством.
Вот и сейчас на обеденном столе присутствовали любимые блюда всех присутствующих. Без исключения… Что и стало причиной небольшого конфуза. Впрочем, в дальнейшем только удалившего всякую отчужденность.
Шагнув к столу и протянув руку к стулу, парень замер, даже не прикоснувшись к мебели. Несколько секунд глядел застывшим взглядом на угощение, потом развернулся, закрыл лицо руками и бросился прочь из трапезной.
– Тихон, что случилось? – дернулся за ним Евгений Константинович.
– Стоять! – интонации позавидовал бы сам государь император на совещании с министрами. – Чебуреки, значит, он любит?.. Дура! Немедленно убрать.
Мирский совершенно ничего не понял. Какие чебуреки? И почему Анечка дура? Но судя по раскрасневшемуся лицу дочери, готовой вот-вот сбежать в противоположном направлении, какое-то важное, сакральное значение это блюдо имело. Причем явно негативного характера. Жаль, в Даль-разведке чебуреки готовили только трижды в год, по самым большим праздникам или под персональный заказ именинника. Да и то если эти даты совпадали с пребыванием на базе. А уж как Ион фон Виден их любил… Дюжину мог умять, не вставая из-за стола. Особенно под холодное светлое пиво.
Ну, ничего. Настя разберется… И десяти минут не пройдет, как мир будет налажен и в доме снова воцарит непринужденность и благодушие. Что не говори, а повезло ему с женой. Может, вернуться к тому старому разговору и снова предложить ей место штатного психолога в училище? Сейчас, когда нагрузки возрастут в разы, помощь и поддержка понадобится не только курсантам. Тогда и жить можно на территории… Видеться будут чаще… Не теряя время на дорогу.
Обдумывая эту весьма толковую и приятную мысль, Евгений Константинович сел за стол и потащил к себе тарелку с супом, игнорируя насупленные брови дочери.
– Пятнадцатый номер бело-зеленых принимает мяч и выходит один на один с вратарем «Атлетик»! – завопил на весь стадион комментатор, перекрывая гул полумиллионного стадиона.
Впрочем, именно в этот миг одна часть болельщиков вдохнула, хватаясь за сердце, а другая – выдохнула и затаила дыхание. Павел Садырин, этот кошмар любого противника «Пермяков», в который раз подтвердил свою смертоносную репутацию. Наглядно продемонстрировав, что даже трое личных «опекунов» не в состоянии сдержать его атакующий порыв. И сейчас только чудо может помешать Паше сделать хет-трик, тем самым окончательно вырвать победу в полуфинальном матче за звание абсолютного чемпиона у сильнейшего клуба Империи.
Двое защитников столичной команды, несмотря на то, что перекрывали все мыслимые спринтерские рекорды, катастрофически не успевали перехватить форварда бело-зеленых. А лучший голкипер Империи по версии журнала «Бутсы и коньки» мысленно готовился вынимать из сетки очередную плюху.
Один финт, второй, дриблинг, еще финт и Садырин пробил. Отличная акустическая система подхватила удар, и над стадионом прокатился звук пушечного выстрела.
– Гол! – застонал комментатор, болеющий, как и большинство жителей столицы, за «Атлетик», и не веря собственным глазам, заверещал, едва не теряя сознание от счастья: – Нет! Штанга! Штанга!