Ледяная синева
Шрифт:
– Что? Я же сказала, где урна!
– А я говорил, что ты признаешься. И что тогда у тебя будет секс. Снимай рубашку.
[1] Хайку (яп. ) – жанр традиционной японской лирической поэзии вака, известный с XIV в. В самостоятельный жанр эта поэзия, носившая тогда название хокку, выделилась в XVI в.; современное название было предложено в XIX в. поэтом Масаока Сики. Одним из самых известных представителей жанра был и до сих пор остаётся Мацуо Басё.
[2] Кандзи (яп.: (инф.);
Глава 12
Саммер не двигалась. Она замерла, словно Така приказал ей превратиться в тыкву. Бедная малышка даже не представляет, с кем или с чем столкнулась.
Но возражать она пыталась, жалко и неубедительно:
– Я не хочу, чтобы ты меня трогал.
– Хочешь.
– Я вернусь в комнату и запрусь. А ты держись от меня подальше. Я же дала тебе то, что ты хотел?!
– Не совсем, – не согласился Така. – Но давай, вперёд, попробуй.
Конечно, Саммер так и сделала, чем облегчила ему задачу. Така и не хотел, чтобы это случилось на кровати – говоря, что секс будет только у неё, он был кристально честен. На кровати было бы очень трудно контролировать себя. Конечно, он смог бы сдержаться. Но так гораздо проще.
Саммер не успела даже добраться до двери, как Така схватил её и прижал спиной к себе. Она не боролась. Он обхватил её рукой за талию, удерживая в неподвижном положении. Теперь Саммер не могла вырваться, даже если бы захотела.
Така очень хорошо знал женщин. Знал даже эту, хоть она и была другой. Саммер боялась секса, боялась отдаться чувствам – и этот страх был так силён, что делал её непредсказуемой. Нужно пробить её броню, чтобы он смог контролировать её. Зачем? Просто потому, что ему этого хотелось.
Потихоньку пододвигая Саммер к стене, Така начал расстёгивать её рубашку. Ей понадобится опора. К тому же сейчас она не борется, руки опущены по бокам, но всё может измениться. Пока Саммер просто позволяла себя прижимать, и он знал, что она чувствует, как тепло его тела передаётся и ей.
Така вытянул рубашку Саммер из штанов и накрыл ладонью обнажившуюся грудь. В ответ раздался судорожный вздох. Но сосок затвердел от прикосновения.
Ни к чему было чувствовать прилив удовлетворения – он ведь никогда не ошибался в подобных вещах и знал, что Саммер хочет его. Просто её реакция стала для него дополнительным удовольствием. Единственным удовольствием, которое он намеревался себе позволить.
Саммер сменила бюстгальтер. Этот тоже был чёрным, но более откровенным и застёгивался спереди. Така расстегнул его, и её нежные и полные груди вырвались наружу.
Он отдал бы всё, лишь бы повернуть её в своих руках, прижаться ртом к соску в пылкой, яростной ласке. Но не сейчас. Не в этот раз.
Саммер изогнулась с приглушённым звуком: её груди оказались очень чувствительными.
– Неужели он так не делал? – шепнул Така ей на ухо. – Неужели не знал, что тебе нравится? – Его палец слегка коснулся соска, надавив ровно столько, сколько было нужно, и она застонала – звук вышел низким и сексуальным.
– Надо было сказать ему, – пробормотал Така. – Большинство мужчин не могут сами в этом разобраться, им требуется руководство. – Он снова надавил, и на этот раз стон Саммер был ниже, гортаннее. Она прижалась к нему.
– Держись поближе к стене, – сказал Така, но, казалось, Саммер его не слышит. Он жалел, что не подвёл её к зеркалу – хотелось видеть лицо пленницы, когда он вынудит её испытать оргазм – но он и так знал Саммер достаточно хорошо, чтобы это представить. Доказательств не понадобится.
Така взял её руки и прижал их ладонями к гладкой, окрашенной стене спальни. А потом начал расстёгивать её брюки.
И тут Саммер испугалась и начала бороться. Оторвала руки от стены, но Така просто вернул их на прежнее место и, несмотря на её судорожные движения, расстегнул мешковатые чёрные джинсы.
– Не сопротивляйся, Саммер, – прошептал он. – Ты знаешь, чего хочешь. Хочешь с момента, как впервые увидела меня. И ты желала этого много лет. Перестань бороться.
Саммер не ответила. Така скользнул пальцами под резинку трусиков, и волна напряжения прошла через её тело. Он не знал, что стал бы делать, если бы она сказала «нет».
Но Саммер не проронила ни слова. Когда рука Таки скользнула ей между ног, она задрожала и прижалась к нему. Напряжённая. И податливая.
Она не собиралась бежать, и поэтому то, что он держал её перед собой, больше походило на объятие, чем на плен. И если голова её ещё хоть немного да работала, она наверняка чувствовала, как сильно он возбужден – его твёрдый член упирался прямо в пышные ягодицы. Но вряд ли Саммер думала о чём-либо, кроме прикосновений его пальцев.
– Я знал, что ты будешь мокрой, – прошептал Така и поддался искушению, куснув её за ушко.
Саммер задрожала.
– А теперь я хочу, чтобы ты раздвинула ноги. Совсем чуть-чуть. Вот так, – вполголоса напевал он ей на ухо. – Идеально. Ты – само совершенство. Красавица.
Не удержавшись, Така поцеловал её в шею. Он хотел, чтобы его пальцы были внутри неё, а ещё лучше член, но это невозможно. Если он повернёт Саммер лицом к себе, сорвёт с неё штаны и повалит на пол, то его ничто не остановит. А всё это должно быть для неё, неё одной.
Он скользнул пальцами по клитору, и быстрая, сладкая дрожь пронзила её тело.