Ледяная тетрадь
Шрифт:
Цари служат своим народам. Воины служат царям. Жрецы служат истине. Художники служат красоте. Хлебопашцы служат своим семьям. Воры служат воровскому кодексу.
Человек не должен принадлежать себе. Человек может любить себя, уважать себя, многое позволять себе и разрешать – но в основе его деятельности всегда должно находиться умение и готовность отказаться от своих желаний.
Нам всем повезло: Россия как цивилизация от начала и до конца основана на идее служения, исполнения долга: перед своими детьми, перед родителями, перед обществом.
Индивидуалист, влюблённый
Сейчас, в двадцатые годы XXI века, Россию атакует мощнейшая идеология, так называемая «новая этика»: примитивный, пошлый, мещанский свод правил, направленный на сбережение собственной индивидуальности любой ценой. Отличительная черта новой этики – её пещерная агрессивность. «Я» уникален, утверждает «новая этика», «я» – неповторим, у меня никого нет, кроме самого себя, и моя задача – беречь и лелеять себя, потому что я у себя один. Общество обязано считаться с моими желаниями. Общество мне должно – я же не должен никому.
Если я хожу по улицам с голым задом – меня не тронь, я так проявляю свою «индивидуальность».
«Новая этика» очень инфантильна; это идеология детей, не желающих взрослеть. Это движение, рождённое в среднем и верхнем классе буржуазии, то есть – система мышления не просто сытых, а очень сытых людей.
Допустить, что «новая этика» укоренится в России, – абсолютно невозможно, ибо она плодит эгоистов и жлобов, не способных к самоотречению, а таких в России очень не любят.
«Новая этика» – система не нравственная, но моральная. Единая нравственность, одна на всех, восходит к древним языческим табу и к религиозным заповедям, и оперирует базовыми категориями «хорошо» – «плохо», «можно» – «нельзя». Мораль же – понятие классовое и кастовое, и мораль у каждого класса – своя.
В нижнем и среднем классе считается аморальным употреблять наркотики. В среде богемы и в преступном мире – это не только морально, но и поощряется.
В высшем классе буржуазии, а также в касте царей, убийство человека не считается аморальным; тех, кто мешает, устраняют без колебаний (но, разумеется, и без огласки, тайно). У хлебопашцев, в нижнем классе, убийство – аморально, убийц презирают и боятся.
Сам я тоже абсолютно аморален – и это принципиальная позиция. И не я её придумал. Шопенгауэр писал: «Для философа, как и для поэта, мораль не должна стоять выше истины». Мне кажется важным уметь свободно скользить по всем этажам социальной лестницы, разделять принципы бедняков и богачей, художников и воров. Я не хочу и не буду моральным – я намерен быть нравственным, и то, если получится.
Служение, исполнение долга и обязательств – ключевое понятие нравственности.
Аввакум – классический образец идеи служения, абсолютное её олицетворение.
7. Начало зрелых лет
Аввакум перебрался в село Лопатищи с восемью домочадцами: шесть младших братьев и сестёр, плюс жена Анастасия и старший сын Иван, рождённый в 1643 году.
Затем в Лопатищах у него родились дочь Агриппина (1645), сын Прокопий (1648) и дочь Акулина (год рождения неизвестен).
И всё вроде бы шло неплохо. Обыкновенный провинциальный поп, таких в России было – десятки тысяч.
Ближайший крупный населённый пункт – в 30 верстах через леса: село Кстово, одна из столиц волжских бурлаков, бойкое торговое место.
Глухие места, дремучий лес. Основное занятие – сбор мёда диких пчёл. Неподвижное Средневековье. Натуральное хозяйство. Ничего не происходит, кроме климатических колебаний: урожайные годы сменяются засушливыми, неурожайными. Бог дал день, бог даст и пищу.
Вся Россия состояла из таких Лопатищ.
Растили и хлеб – но климат не благоприятствовал: хлеба хватало на полгода, потом приходилось докупать; мужики ездили в Кстово, обменивали мёд, дёготь и древесный уголь на муку и зерно.
Жить в глухом месте – дело благое. Провинция – это покой. До Москвы – как до Луны, а прочие земли даже и во сне нельзя увидеть.
Но однажды Аввакум отсюда ушёл.
В Лопатищах у него были дом, печка, мёд, огород, детишки. Половина села – родня жены, уважают и помогают. Семьи были огромны, у жены Анастасии – сёстры и братья, все друг за друга стоят. Чего не жить? Куда идти, зачем?
Пытаясь в его шкуру влезть – видим, что он подчинился зову; другого объяснения нет.
Таких людей мы называем «самородками». Их мало, и тайну их появления никто до сих пор не разгадал. Они родятся где угодно, в самых глухих местах, в отдалённых углах, а затем, опровергая все кастовые и классовые теории, постепенно оказываются в верхнем слое общества, становятся маршалами, академиками, государственными деятелями, духовными лидерами. Откуда они берут силы, упорство, волю, амбиции для своего восхождения? Какую роль в их судьбах играет случай, удача, везение?
Изучение биографий великих людей показывает, что все они с ранних лет имели перед собой образ неприятеля, врага.
Гений не просто действует, но – противодействует: сражается на своей войне. Гений восстаёт против существующего порядка, ломает правила.
Протопоп Аввакум Петров бился против главного и до сих пор не побеждённого врага русской цивилизации: против несправедливости.
8. Справедливость и несправедливость
Что такое терпение?
Что такое привычка к боли? К голоду и холоду? Иметь такую привычку – хорошо или плохо?
Человек, испытавший тяготы и лишения, – счастлив ли? Если такой человек пережил страдания и закалился – хочет ли он такой же участи для своих детей?
Как связаны страдание, терпение и несправедливость?
Кто сильнее – голодный или сытый? Физически – конечно, сытый. Но ярость, гнев, отчаяние и уверенность в собственной правоте часто удесятеряют силы самого измождённого человека. А на длинной дистанции – например, в боевом походе, длящемся многие месяцы, – воин, умеющий обходиться малым, всегда одержит верх над воином, привыкшим к трёхразовому горячему питанию и уютному спальному мешку.