Ледяное пламя 3
Шрифт:
Кристофер не сомневался, что правосудие будет быстрым и суровым. Если суд над Джеймсом и Грегором отложили на несколько дней из-за свадьбы (устраивать казнь перед торжеством считалось неподобающим делом), то сейчас никаких видимых причин для переноса даты не имелось. А судя по выражению лица молодого гвардейца, тот готов был признаться в содеянном.
«Интересно почитать протокол допроса», – думал Кристофер, выбираясь на свежий воздух и шагая по университетской площади.
Потом, когда основной допрос будет окончен, интересующие вопросы он сможет задать сам или прикажет сделать
Гвардеец направлялся в зверинец – двухэтажное отдельно стоящее здание, где содержались редкие животные. Местное научное сообщество занималось их изучением: наблюдали, ставили опыты, препарировали.
Схваченного кровавого дракона поместили в одну из комнат-клеток. На стенах вырезали блокирующие вампирскую магию печати, охранные и барьерные руны. На кистях, лодыжках и шее туго крепились железные кандалы, соединённые цепью со стеной. На щеке красовалась выжженная Кристофером руна. Молочные пряди превратились в серую паклю, тело будто иссохлось…
С момента поимки беловолосый находился без сознания или же в некоем подобии вампирского сна – эти твари умели впадать в спячку при необходимости. Отличить два состояния не представлялось возможным ни драконьим чутьём, ни по внешним признакам. Оставалось только ждать. Благо, спячка не могла продлиться дольше недели.
Придя в себя, кровавый дракон согласился на допрос. Об этом Кристоферу сообщили сразу по возвращении из ущелья, где исследовался заваленный тайный выход из дворца. Начальника гвардии интересовало, что же скажет дракон, который некогда был ледяным. Потому, не дожидаясь первого протокола, он спешил в зверинец.
Вместе с тремя подчинёнными Кристофер стоял около закрытой двери, ведущей в клетку-камеру. Они слушали, как сослуживец задавал вопросы беловолосому. Тот охотно отвечал. Кровавый дракон сохранял спокойствие, несмотря на разбитое лицо, сломанные руки и прочие увечья, которые получил во время последнего боя. Ему оказали медицинскую помощь, однако большого успеха не добились, потому что любому порождению вампирской скверны в первую очередь требовалась свежая человеческая кровь для исцеления.– Итак, Себастьян, вы утверждаете, что родились в Мериполосе. Ваша мать – синяя драконица – в одиночку воспитывала вас. Отец бросил её ещё до вашего рождения. В восемь лет вы переехали на ферму близ Вирентиса, затем в окрестности Гринвилля, потом – в Гранс и, наконец, в столицу. Вам было двадцать два, когда мать умерла. Я ничего не упустил?
– Да, всё верно.
– Вы много переезжали.
– Разумеется. Матушка тщательно скрывала моё происхождение. Большую часть жизни я провёл взаперти, ведь я – ледяной дракон. А по поверьям ледяные драконы несут разрушение, несчастья, болезни и смерть. Она боялась, что у неё будут… некоторые проблемы с наиболее суеверными подданными короны. О, моя бедная матушка, ей я принёс больше всего несчастий.
На этом моменте Кристофер закатил глаза. «Началась драма…»
– В ваших переездах нет постоянства. В Мериполосе вы прожили восемь лет, в Грансе – полтора года. Чем был вызван переезд? Какова причина? Вас раскрывали? Кто-то узнавал о вашем существовании?
– Нет, такого не случалось. Матушка всегда заботилась о безопасности, а я был послушным ребёнком.
– Хм… Вы не ответили на вопрос.
– Боюсь, ответ покажется вам странным, но я буду честен, – беловолосый кашлянул. – Вороны.
Кристофер нахмурился и непроизвольно поддался вперёд. «Вороны? Он наверняка что-то знает о них…»
– Это всё? Вся причина? Что вы имеете в виду?
– Вороны существуют повсюду. Но иногда к нам в сад или даже в дом начинали залетать огромные и очень настырные птицы. Обычно, после того, как вороны начинали вести себя странно, мы переезжали. Когда мы поселились на ферме в округе Вирентиса, эти птицы не показывались четыре года. А вот Гранс… Через полтора года первый ворон присел на створку двери в моей комнате.
– Что такого особенного в этих птицах?
– Поначалу я не понимал. Матушка всегда прогоняла их и собирала вещи. Но потом… Практически перед смертью… Она призналась, что птицы нашёптывают ей.
– И что же они… шептали?
– О, к сожалению, я не знаю. Сколько я не спрашивал её об этом, она не хотела говорить. Но на смертном одре взяла с меня обещание остерегаться их.
Послышалась возня с бумагами, а Кристофер напрягся всем телом. «Ну же, задай ещё вопросы о воронах. Мы должны знать о них больше».
– После смерти матери к вам являлись вороны?
– Да. Два раза. Практически сразу после её смерти. Один такой разбил окно. Помня о всех предосторожностях, я сразу съехал и поселился в городе.
– Когда умерла ваша мать?
– Восемь лет назад.
– Когда вы видели воронов во второй раз после смерти матери?
– Когда попал в плен к вампирам. Они держали меня в подвале какого-то дома. Огромный ворон сел на моё окно и очень долго наблюдал за мной… Но мой надзиратель заметил это. Прогнал птицу. Потом меня обратили в кровавого дракона.
«Вороны и вампиры не связаны между собой, – заключил про себя Кристофер. – Если, конечно, его россказням можно доверять, – добавил он и качнул головой. – Предстоит сложная работа по отделению правды от лжи».
– Что ж. Получается, после смерти матери вам пришлось покинуть крестьянский дом и поселиться в столице. Вы сменили дом из-за ворона. Где вы проживали в Айрендэле до того, как стали кровавым драконом?
– Янтарный бульвар, апартаменты под номером три.
– Как вам удавалось скрывать своё происхождение?
– Редко бывал на публике. Держался подальше от драконов. Вы же понимаете, я говорю о драконьем чутье. Опытный гвардеец, на вроде вас, с лёгкостью раскусил бы меня. Поэтому на улице я всегда старался смешаться с толпой. Представлялся приезжим с севера.
– Чем вы зарабатывали на жизнь?
– Переводами, – слово прозвучало таким образом, что Кристофер был готов поклясться: беловолосый ухмыльнулся. – Видите ли, я в совершенстве владею древним языком, различаю множество наречий. Ещё эльфийский. Моя покойная матушка тоже изучала языки. Она была первоклассным переводчиком и обучила меня многим тонкостям. Когда она была жива, то приносила тексты, а я помогал ей.