Ледяное пламя
Шрифт:
Теперь вся надежда на правду. Джима исцелить нельзя, если не разобраться, откуда взялись эти странные фантазии и каким образом ему удалось развить в себе такие сверхъестественные способности.
Пальцы непроизвольно стиснули руль. Нужно действовать, но как - она не знала. И ни-1 кого вокруг, к кому можно обратиться за помощью. Ответы на ее вопросы лежат в прошлом или в подсознании Джима. И то и другое сейчас равно недостижимо.
Но затем Холли осенило: Джим уже дал ей ключ к разгадке оставшейся тайны. В Нью-Свенборге он предложил покатать ее по городу. Тогда она расценила его действия как попытку отсрочить поездку на ферму, но сейчас ситуация выглядит в ином свете: экскурсия по городу, где прошли детские годы Джима, принесла бы Холли ряд важнейших открытий. Ностальгические воспоминания о прошлом позволят проникнуть в тайны, без разгадки которых нельзя помочь Джиму.
Джиму необходима ее помощь. Часть его существа понимает, что он в плену у шизофрении, и хочет избавления от болезненных фантазий. Единственная надежда, что ему удастся выдержать натиск Врага до тех пор, пока они не узнают, что нужно делать. Злое начало в Джиме сделает все, чтобы ей помешать. Понимая, что успех Холли будет означать его смерть. Враг не упустит случая с ней расправиться.
Если им с Джимом суждено выжить и прожить жизнь вместе, их будущее заключено в прошлом, а прошлое надо искать в Нью-Свенборге.
Холли круто повернула руль вправо, собираясь выехать на шоссе, но внезапно остановилась и снова взглянула на мельницу.
Джим должен сам принять участие в своем исцелении. Бесполезно доискиваться до истины, если он потом ей не поверит. Нужно, чтобы он все увидел своими глазами.
Она любит его.
Она боится его.
Она любит и ничего не может с собой поделать. Любовь к Джиму стала ее плотью и кровью. А страхи развеются, стоит только устранить их причину.
Удивляясь собственной смелости, Холли поехала вдоль берега пруда и остановила "форд" у двери мельницы. Она три раза нажала на гудок и снова посигналила.
В дверном проеме появился Джим, щурясь от серого утреннего света.
Холли открыла дверь и вышла из машины.
– Ты проснулся?
– А что, разве я похож на лунатика?
– спросил он, приближаясь.
– Что случилось?
– Хочу убедиться, что ты проснулся, полностью проснулся.
Джим остановился в нескольких шагах от нее.
– Давай я для верности засуну голову в выхлопную трубу, а ты пару минут погазуешь. Что случилось, Холли?
– Нам есть о чем поговорить. Садись. Нахмурившийся Джим забрался в машину и устроился рядом с ней на сиденье.
– Похоже, речь пойдет о не слишком приятных вещах.
– Угадал, приятного мало.
Крылья мельницы вздрогнули и, роняя гнилые щепки, с треском и скрежетом начали вращаться.
– Прекрати, - крикнула она Джиму в испуге, что пробуждение старой мельницы - только прелюдия к появлению Врага.
– Я знаю, тебе не понравится то, что я скажу, но, ради Бога, не пытайся меня остановить.
Джим не ответил. Он зачарованно следил за полетом деревянных крыльев и, казалось, ничего не слышал.
Мельница крутилась все быстрее.
– Не надо, Джим!
Он наконец услышал и повернулся к Холли, искренне недоумевая, почему она так волнуется.
– Что ты сказала?
Раз, раз, раз. Все быстрее и быстрее. Словно огромное колесо дьявольской колесницы.
– Черт!
– Вне себя от страха Холли завела машину, и та рванулась прочь от мельницы.
– Куда мы едем?
– встревожился Джим.
– Не бойся, это рядом.
Для Джима мельница - источник наваждений. Холли решила продолжить разговор в более удобном месте, откуда каменная башня будет не видна. Развернувшись перед домом, она выехала на шоссе и остановилась.
Холли опустила боковое стекло. Он последовал ее примеру. Она заглушила двигатель и повернулась к Джиму. Несмотря на все, что она о нем знала, Холли с трудом удерживалась, чтобы не коснуться его щеки, приласкать, провести ладонью по волнистым каштановым прядям.
Позапрошлой ночью он подарил ей мир ни с чем не сравнимых эротических переживаний, а сегодня его вид вызвал у нее прилив материнских чувств, но общение с ним может довести до самоубийства. "Боже мой, Торн, ведь он сказал, что убьет тебя!" - подумала Холли.
Но он также сказал, что любит ее.
– Почему все так сложно?
– Перед тем как начать... Я хочу, чтобы ты знал: я тебя люблю, Джим.
Более глупой фразы невозможно и представить. Звучит совершенно неискренне. Слова бессильны передать то, что она чувствует, потому что в ее смятенном сердце удивительно смешались любовь, тревога и надежда. Однако она повторила:
– Я действительно очень люблю тебя, Джим.
Он погладил ее по руке и улыбнулся довольной улыбкой:
– Ты замечательная, Холли.
Он не сказал: "Я тоже тебя люблю, Холли", но она и не тешила себя романтическими иллюзиями. Все не так просто. Любить Джима Айренхарта - все равно что одновременно любить мятущегося Супермена и Джека Николсона во всех его ролях. Все не так просто. Но по крайней мере не соскучишься.
– Когда вчера утром в мотеле я подошла к клерку, чтобы оплатить счет, ты сидел в машине и смотрел на меня. Я вдруг подумала: ты не сказал, что любишь меня. Я собиралась ехать с тобой на край света, оказывалась в твоей власти - а ты промолчал. Но потом мне пришло в голову, что я сама не произносила этих слов, боялась стать уязвимой, я хотела себя защитить. Теперь с этим покончено. Я, словно канатоходец, ступаю на тонкий трос, и внизу никакой страховки. Все это потому, что ночью ты сказал, что любишь меня. Смотри, Джим, такими словами не бросаются.
На его лице появилось удивленное выражение.
– Я знаю, ты не помнишь этого, но поверь, я говорю правду. Тебе нелегко дается слово, которое начинается на букву "л". В детстве ты потерял родителей и не хочешь сближаться с людьми, потому что боишься, что не перенесешь еще одной потери. Как тебе мой мгновенный психоанализ? До Фрейда мне, конечно, далеко. Что-то еще хотела тебе сказать... Словом, ты признался, что любишь меня, и немного попозже я тебе это докажу. Но сейчас я хочу, чтобы ты знал: я и представить не могла, что когда-нибудь почувствую к мужчине то, что я чувствую по отношению к тебе. Поэтому, если мои дальнейшие слова станут для тебя ударом, покажутся невероятными, пойми, что они идут от чистого сердца и во мне говорит только любовь к тебе.