Ледяное сердце
Шрифт:
— А ты, генерал?
— А если ты обманешь? Если убьёшь её? Как я могу тебе верить? Как я узнаю, жива ли она?
Эйгер отпустил подбородок Кайи и забросил полу плаща на плечо.
— Видишь это, — он указал пальцем на камень в кольчуге и положил на него руку, — ты же знаешь, генерал, это родовой камень нашего прайда. Ты знаешь, что он означает. И я клянусь тебе на этом камне, что сдержу своё обещание и весной верну твою дочь живой и невредимой, если ты сдержишь своё, и до весны твои солдаты не возьмут перевал. Ты знаешь наш закон — я не нарушу клятвы. Так что, генерал, ты согласен?
— Я согласен, —
— …не обманешь? — продолжил за него Эйгер.
В его голосе послышалась насмешка и горечь, он подошёл к генералу и стал напротив него, глядя на пленника сверху вниз.
— И именно поэтому штурм состоится, как ты и запланировал, — произнёс он твёрдо. — Только штурмовать вы будете Правый Рог, а не Левый. И не сможете его взять, это я тебе обещаю. А потом ляжет снег. И помни, генерал, если ты нарушишь своё обещание…
— Не нарушу.
— …я вырву ей сердце.
Часть 3. Пленница Глава 10. Поисковая нить
— Как мне поймать его? — Дарри сидел возле очага в низенькой избе таврачьей старухи, вглядываясь внимательно в её морщинистое тёмное лицо.
Селились тавраки на отшибе, наскоро сделанные избы и землянки лепились друг к другу, словно ласточкины гнёзда. Тавраки — народ вольный, два — три года посидят на одном месте, да и в путь, едут дальше. Где потеплее, там они и землянок не рыли, ставили чайги — кочевые дома из кошмы и шкур. Но в этот год Дарри видел, что таврачье селение осталось зимовать. Прижились как-то на южной дороге, кузницу поставили, лошадей развели, овец.
Старуха угостила его похлёбкой из куропатки с белым корнем и травами, лепёшку дала с сыром. И пока он пил ароматный бульон из кривоватой глиняной миски, она раскладывала карты прямо на утоптанном глиняном полу перед очагом. Пальцы её, скрюченные и узловатые, украшенные перстнями, мелькали споро, и губы шевелились беззвучно, да подрагивали серьги-кольца в растянутых мочках ушей. Из красного тюрбана на голове торчало диковинное зелёное перо и, покачиваясь, отбрасывало на стену дрожащую тень.
— Ты должен знать, красавчик, — произнесла старуха, выкладывая из карт круг с крестом посередине, — что тут я не на вашей стороне. Тавраки далеки от человеческих дел. Связать нить или оберег, погадать на жениха — это я могу за серебро, но такой совет, какого ты просишь, дорогого стоит… Я не хочу, чтобы айяарры забрали мою душу.
— Я хорошо заплачу…
— Ты даже цены не знаешь… А знал бы… Эх, нравишься ты мне, красавчик, мои бы двадцать лет сейчас — не ушёл бы ты отсюда, — усмехнулась она, переворачивая засаленные карты, — у тебя доброе сердце — я чувствую это. Так что, кроме нити… могу рассказать тебе кое-что, и это будет бесплатно. Но это всё, что я могу для тебя сделать.
— Рассказывай, — Дарри отставил миску и подвинулся ближе.
— Ты хочешь что-то узнать об айяаррах? Обо всех не скажу, но о горцах, об Ибексах из Лааре, знаю кое-что, — она взяла в руки карту. — Видишь нетопыря? Ты знаешь, что айяарры могут пить из человеческих душ? Что они могут чувствовать чужую любовь и привязанность?
— Как это? — капитан слушал внимательно.
— Знаешь, почему ты не можешь поймать Зверя?
Старуха отложила карту с летучей мышью в сторону, сплела пальцы и посмотрела
— Ты думаешь о нём постоянно, и он это чувствует. Он питается твоей ненавистью. Я вижу в картах это отчётливо. И твоей любовью: к семье, друзьям, к той девушке… И он играет с тобой, как кошка с мышью. И как моя нить вела тебя к нему, так твоя ненависть и любовь указывают ему, где ты находишься. Твои чувства для айяарра, как для охотника красные перья фазана — с ними не спрячешься на лугу.
— Ты знаешь, кто он? Зверь? — спросил Дарри тихо.
— Точно не знаю, а карта выпадает — Двуликий Бог. Кто-то с двумя лицами…
— Зверь и человек одновременно?
— Может быть и так, но я думаю, что он — отверженный…
— Отверженный? Что это значит?
— Айяарр, потерявший связь с Арраяном.
— Арраян? — спросил Дарри задумчиво. — Я слышал это слово. Это что-то вроде их священного места?
— Это Источник.
— Источник чего?
Старуха покачала головой, перевернула ещё две карты, помолчала некоторое время, достала толстую сигару и, наклонившись к очагу, зажгла и судорожно вдохнула несколько раз. По комнате пополз тяжёлый ароматный дух — запах сладости, миндаля и древесной коры. Наконец, затянувшись глубоко, она выпустила маленькое облачко дыма и продолжила:
— Ты знаешь, что айяарры могут доживать до тысячи лет? Когда рождается айяарр, мать связывает его с Источником — нитью силы, идущей из Подземного мира в Небесный мир и обратно. Всё вокруг пронизано этими Источниками, как земля пронизана реками и ручьями, только вы их не видите. Кахоле они недоступны. И каждого айяарра такой Источник питает. Источники сливаются в силу клана, как ручьи в реку, а кланы — в силу прайда, — она снова затянулась, выпустила дым вверх. — Ты видел их дворцы, дома и мосты? Разве может человек создать такое руками? А айяарры с помощью Источника могут. Раньше они многое могли. Прайд Ибексов правит Лааре и они — повелители Тверди. Им подвластен любой камень. Пока жив их Источник — жив и их прайд и все, кто к нему привязан, и они почти неуязвимы, если Источник силён. Чей-то Источник сильнее, чей-то слабее… Кто-то питается от камня, кто-то от воды… Но если Источник умирает, то погибает и весь прайд. А если у какого-то айяарра разрывается связь с Источником, то он умирает. Не сразу, конечно. Он стареет, как человек, только быстрее. Болеет, дряхлеет…
Старуха посмотрела на Дарри внимательно, прищурилась, и чуть понизив голос продолжила:
— Но если связь разрвалась, а айяарр не хочет умирать, то есть и другой путь. Ту силу, что питала его из Источника, можно найти и вокруг — у деревьев, цветов и животных, как это умеют делать веды. У камней, воды, огня, или от земли, как у нас, тавраков — мы потому и кочуем, что земля нам говорит, где останавливаться, там мы и селимся, и пока земля нас питает — живём. Только брать силу у камней и воды тяжело, не каждый айяарр способен. Но есть путь проще — забирать её у других людей. И вот это делать легко. Как нетопырь пьёт кровь, так отверженный айяарр может пить человеческую силу и чувства — любовь, ненависть, злость… Он будеть питаться ими, пока это не убьёт человека. И тогда он бросает свою жертву и берётся за другую. И хотя их закон — Уана — запрещает это, но кто сейчас соблюдает Уану?