Ледяное сердце
Шрифт:
Она покачала головой. — Именно так все и было, дорогая, — подтвердил Боб. — К событию столь тяжелому приготовиться нельзя.
— Давно ли вы работаете с ним? — спросила Петру Мэри.
— Несколько месяцев.
— Уверена, он мало говорит, правда?
— Правда, мадам.
Петра вспомнила: полный горечи взгляд Эрика после беседы с Рэндолфом Драммондом. Эрику этот человек сразу не понравился. Этот пьяница мог бы наехать и на его семью и убить всех.
— А вот теперь еще это, — вздохнула Мэри Шталь. — Не знаю, как это скажется на нем.
— Он поправится, — проговорил Боб. — Кто знает, может быть, после этого Эрик снова станет открытым.
— Может быть, — с сомнением произнесла Мэри.
— Самое главное сейчас, чтобы он выздоровел, дорогая.
— У него такая депрессия. Мы должны что-то сделать, — промолвила Мэри и обратилась к Петре: — У вас есть дети?
— Нет, мадам.
— Возможно, когда-нибудь вы это поймете.
Петра провела со Шталями еще три часа. Наступил вечер, и родители Эрика удалились на час, чтобы позвонить кому-то из своих.
Петра вошла в ОИТ.
— Ему значительно лучше, детектив, — сказала сестра. — На удивление лучше, в самом деле. Жизненно важные органы не повреждены, температура слегка повышена. Он, наверное, был в очень хорошей форме.
— Да. — Петра кивнула.
— Копы, — продолжала сестра. — Мы любим вас, и нам крайне неприятно, когда случается такое.
— Спасибо, мне можно войти? Сестра посмотрела сквозь стекло.
— Конечно, но в халате, и еще я покажу вам, как вымыть руки. В желтом халате из бумажной ткани Петра подошла к кровати Эрика. Он был укрыт от шеи до кончиков пальцев ног, подсоединен к многочисленным трубкам для внутривенного вливания и катетерам с различными сверхсовременными штучками.
Глаза закрыты, рот приоткрыт. В ноздри вставлены кислородные трубки.
Такой уязвимый. Молодой.
Поскольку раны в области живота видно не было, Эрик выглядел неплохо. Если убрать все эту аппаратуру, то можно было бы подумать, что он мирно спит.
Петра положила руку в перчатке на его пальцы.
Цвет лица у него улучшился. Все еще бледный, как обычно, но уже без этих зеленых пятен, от которых бросало в дрожь.
— Ну и попал же ты в переделку, — прошептала Петра. Эрик ровно дышал. Его жизненно важные органы оставались в норме. Он не слышал ее. И это было хорошо.
Неплохой парень с виду, если не принимать во внимание его личностных качеств.
Раньше Петра считала его человеком с причудами, теперь познакомилась с ним как с еще одной жертвой.
Жизнь подобна призме. Видишь вещь в зависимости от того, какой стороной ты ее повернул.
Мать Эрика сказала, что у него депрессия. Порой люди с депрессией, не решаясь покончить с собой, выясняют отношения с полицией, вынуждая ее применить силу.
Они называют это самоубийством с помощью копа.
Не выбрал ли Шталь самоубийство с помощью преступника?
Опытный парень, со всей своей спецназовской подготовкой, как он допустил, чтобы его полоснул ножом какой-то там Шулль?
Чудеса да и только.
Петра снова посмотрела на него.
Совсем недурен собой. Пожалуй, даже красивый, правда. Она попыталась представить себе, каким он был в молодости — загорелым, беспечным, когда скользил по волнам.
— Эрик, ты просто обязан выздороветь.
Ответа не последовало. Как и тогда, когда они вместе ездили на машине.
Петра погладила его пальцы и ощутила через резиновые перчатки их тепло.
— Ты непременно выживешь, детектив Шталь. И тогда нам с тобой будет о чем поговорить.
52
Мы с Элисон лежали голыми в ее кровати. Моя левая рука покоилась на ее шее.
Глубоко вздохнув, Элисон высвободилась и нырнула под одеяло. Приподняв волосы, она стянула их в пучок.
— Как дела у Робин?
— Лучше.
— Хорошо. Не подашь ли мне ту воду?
— Конечно.
— Спасибо.
Только что мы наслаждались друг другом до беспамятства. А теперь вели вполне цивилизованный разговор.
— Робин не дает тебе покоя?
— Она не беспокоит меня. Я просто сочувствую ей. — Выпив воды, Элисон поставила стакан. — Дорогой, в конце концов, тебе придется разобраться с этим.
— С чем?
— Ты спас ее. С тем, что это для нее значит.
— Сейчас с ней Тим. Необходимую поддержку Робин получает.
Я останавливался у дома в Венис два дня назад. Тим встретил меня в дверях, желая сказать что-то. Слова застряли у него в горле. Крупный специалист-логопед лишился дара речи. Он схватил меня за руку, сильно потряс ее и вышел из дома, оставив меня наедине с Робин. Странно было видеть ее просто сидящей там. Сколько я знал Робин, она всегда была чем-нибудь занята. Я крепко обнял ее, она поблагодарила меня и сказала, что с ней все в порядке.
Я согласился с этим.
Мы оба старались не вспоминать тот момент. Некоторое время спустя я ушел.
— Я не имею в виду поддержку, дорогой, — продолжила Элисон.
— С моей точки зрения, я не спасал ее. Вовсе нет. Тим — вот кто герой. Именно его звонок побудил меня действовать. На первый звонок Тима я даже не ответил. И если бы не ты, кто знает, пошел бы я до конца или нет.
— Если бы не я, ты был бы там еще раньше, — улыбнулась Элисон.
—Что?
— Коллективное усилие. Именно так ты это и расцениваешь. Я приподнялся на локте:
— По-твоему, сейчас подходящее время для дискуссии? Я полагал, что этот вечер будет романтичным.
— С моей точки зрения, честность — составная часть романтики. Хотя бы маленькая.
Элисон обхватила руками мое лицо и поцеловала в губы.
— Оставим этот разговор. Ты женщина с пистолетом, и все. Она снова улыбнулась. Легла на спину. Приподнялась на локтях. Снова поцеловала меня.
53
— Иронический рассказ для моей будущей биографии, — сказал Майло, доедая бутерброд. — Я получаю ордер, чувствую себя лучшим из лучших полицейских, а представление идет без меня.