Ледяной ад (сборник)
Шрифт:
«Почему, как ты полагаешь, ты никогда не слышал об этом поселении раньше? Оно здесь уже лет восемьдесят находится».
— Я бы предположил, что никто его раньше не обнаруживал. Это вполне вероятно. Дно Тихого океана — это не поместье на суше, обсчитанное вдоль и поперек.
«Его находили уже много раз. Несколько раз только за прошлый год, если ты забыл. Я слышал, что с тех пор, как это место было обустроено, о нем докладывали Совету как о законченном, действующем проекте. Однако из этого ничего не вышло».
— Ты имеешь в виду, что Совет знает, где это место
«Ты мог и не знать точное местоположение. Мне неизвестно, знает ли что-нибудь об этом нынешний Совет; я не знаю, что стало с предыдущими записями, сделанными их предшественниками. В последний раз дело было закрыто пятнадцать лет назад».
— Ты знаешь точно, как установленный факт? «Объективно — нет. Но я читал доклады, которые кажутся достойными доверия. По квалификации я не историк-исследователь, и я не проводил профессиональное тестирование этих докладов. Но все это кажется мне вполне вероятным».
— А мне нет. Ты рассказывал об этом Мари?
«Да».
— И она этому верит?
«Она не верит ничему, что бы я ей ни говорил, после того как я сообщил ей, что Джои так и не появлялся здесь. Она называет меня грязным лжецом, предателем рода человеческого и аморальным мерзавцем и заявляет, что мы избавились от Джои, потому что он не купился на наше подлое вранье».
— Я мог бы с ней поговорить?
«Я бы дал тебе свое благословение, но я не знаю, как это устроить. Она далеко отсюда, потому что ее субмарина приплыла к другому входу. Не думаю, что было бы возможно дотащить туда твою капсулу, не вытаскивая ее снова в океан, но это займет больше того времени, что ты можешь себе позволить, и мне непросто будет найти людей для твоей транспортировки».
— А тот, кто здесь всем управляет, не мог бы он выделить команду?
«А как, по-твоему, нами управляют? Здесь нет никого, кто мог бы приказать человеку сделать то, что ты просишь, потому что это дело имеет целью твое удовольствие и удобство, но не общественную необходимость. К тому же, как я сказал, у нас нет времени».
Я поразмыслил над сказанным некоторое время. Замечание Берта насчет того, каким образом производится управление колонией, слегка меня удивило, но сейчас было не время углубляться в тонкости местной политики. Однако у меня возникло и более важное впечатление от его «речей» — если верить всему, что он говорит, то, похоже, для этих людей было бы лучше, если бы мы с Мари ушли. Почему же тогда нам предлагался выбор? Я спросил об этом Берта, но несколько косвенным образом.
— Что будут делать твои друзья, если я не вернусь наверх? Ты же понимаешь, что еще больше людей придут искать меня. Ничто не изменилось бы, даже если бы я не достиг поверхности и не включил передатчик, подающий сигнал о помощи. Хотя в Совете и так знают, куда я отправился и зачем.
Он снова пожал плечами.
«Никого не волнует, сколько людей спустится вниз. Если не придет сразу целая флотилия, мы всех их сможем выловить и предложить им тот же выбор, что и тебе. Как
— Но представь себе, что действительно придет целый флот и начнет рушить все эти лампы и этот тент — не знаю, как он там называется, — даже не тратя времени на то, чтобы разыскать Мари, меня или кого угодно другого? Рано или поздно такое случится, если люди будут и дальше пропадать здесь.
«Мне неведомы все соображения местного Комитета, — ответил он, — и я не знаю, думали ли они над этим вообще. Повторяю, достаточно много людей оставалось здесь, и Совет не проявлял особого беспокойства по этому поводу. Лично я думаю, что они просто отвлекли внимание публики от этой части Тихого океана вместо того, чтобы тратить энергию на оснащение флотилии субмарин для карательной экспедиции. Во всяком случае, об этом пусть у Совета голова болит. В настоящий момент важно то, что вы с Мари имеете выбор и должны сделать его по своей собственной воле».
— А что, если я откажусь присоединиться к вам?
«Как только тебе будет изложено все, что необходимо, мы просто отпустим тебя у того выхода, через который ты сюда попал. Ты не в таком положении, чтобы просто торчать здесь, отказываясь подниматься. Никаких проблем, — он указал в направлении выхода. — Но что касается лично меня, то я был бы рад, если бы ты остался — и Мари тоже, конечно. У меня здесь появилось несколько хороших друзей, но это не совсем то же самое, что старые друзья».
Подумав несколько секунд, я попытался поймать его взгляд через иллюминатор.
— Берт, а почему ты решил остаться здесь, внизу?
Он просто покачал головой.
— Ты хочешь сказать, что это слишком долго объяснять, или ты не хочешь мне говорить, или что-то другое? — настаивал я.
Он поднял сначала один палец, затем три, но так ничего и не написал.
— Другими словами, мне придется принимать решение самому, без всякой посторонней помощи? — Он энергично кивнул. — И Мари тоже? — Он снова кивнул.
У меня в голове вертелся только один вопрос, который мог бы помочь принять решение, и я задал его Берту.
— Берт, а ты мог бы вернуться назад, если бы передумал здесь оставаться? Или же то, что они сделали с твоим дыханием, — вещь необратимая?
Улыбнувшись, он снова взялся за стило.
«Мы дышим не водой; в этом утверждении содержатся две ошибки. Они действительно произвели необратимое изменение, но оно не очень серьезное. Я смог бы еще жить на поверхности, хотя переход к дыханию воздухом оказался бы очень длительным и сложным».
— Но ты же только что сказал, что ты не дышишь водой!
«Повторяю — не дышу».
— Но ты же сказал… — он поднял ладонь, чтобы остановить меня, и снова стал писать:
«Я не пытаюсь увиливать. Комитет по своей природе не является ни диктаторским органом, ни даже органом жесткой власти, но все они единодушны в том, что не следует обсуждать нашу жизнь здесь с кем-то, кто не сотрудничает с нами. Я и так уже, наверное, сказал больше, чем можно было бы с их точки зрения, и дальше забираться не собираюсь».