Ледяной дом
Шрифт:
– Да, да, государыня любит гаданье с тех пор, как альманачник Бухнер напророчил ей престол. Гороскопами она замучила профессора астрономии… Астролог в юбке – это новое! Мы употребим эту небывальщину в дело!
– Учителя и нынешнего посредника мы рассердим так, что он будет первый доказчик.
– Добро, все добро, все семя для богатой жатвы! Ты золотая голова; тебя бы надо в кабинет-министры.
– Я стою выше, я ваш кабинет-министр. Забыл еще одно обстоятельство. Надо всеми средствами поддержать слухи, что Волынской вдовец… это необходимо!
– Обещаю то ж с своей стороны.
– Надо бы на время задержать жену его в Москве… но об этом хлопочет уж сам верный супруг.
– Ха, ха, ха! Придумать нельзя ничего лучше. Поди сюда, мой вернейший и умнейший советник, дай себя поцеловать.
И герцог курляндский поцеловал в лоб хитреца, униженно поклонившегося перед ним, как бы для принятия благословения от пастыря духовного.
Ущедренный этой наградой, Липман продолжал:
– Потом вы имеете книгу, которую выкрала барская барыня из кабинета… имя забываю…
– Историю Иоанны неаполитанской, на полях которой написано рукою мерзавца: Она! она!
– Приноравливать к кому вздумал! Сам на себя петлю надевает! В придачу еще вчера вечером…
– Я перебью тебя, любезный, – сказал Бирон голосом сожаления и качая головой, – признаться, меня вчерашняя маскерадная история огорчила за тебя. Ох, ох, бедный! идти с Волкова поля пешком, в жестокий мороз…
– Обо мне не извольте беспокоиться. Мое тело и душа готовы за вас в пеклу. Для вас, если б нужно было, я вырвал бы своими руками всех мертвецов на кладбище и зарыл бы живых столько же. Мы было устроили так хорошо, да испортила какая-то маска, пробравшаяся вслед за нами… шепнула что-то хозяину и все вывернула с изнанки налицо. К тому ж и ваш братец порыцарствовал некстати…
– Брата под арест! Хоть для виду надо же удовлетворить Волынского, который считает себя обиженным. Любопытно, однако ж, знать, кто эта секретная особа, которой известны ваши тайны… (призадумавшись) это нехорошо, это что-то неловко!
– О! я отыщу этого секретника во что ни станет и… бог свидетель, вымещу на бездельнике мое ночное путешествие и ваше беспокойство, которое стоит, чтобы ему тянуть жилы клещами. Но это пустячки при наших успехах! Кстати, Волынской и вчера проговорился насчет государыни. Он пил с насмешкою за ее здравие, припевая ей память вечную.
– И то будет иметь важную цену в глазах больной государыни.
– Посылал вас… (Липман, усмехаясь, потирал себе руки).
– К черту?.. это не новое! Посмотрим, кто первый попадется в его когти. Все прекрасно, бесподобно, мой усердный друг!
– Теперь позвольте о двух милостях.
– Заранее даю слово выполнить твои желания.
– Вы имеете важного соперника, я не без них. Лукавый Зуда работает против нас сколько может. Преданная нам барская барыня у него на замечании и с часу на час ожидает себе гибели. Надо спасти ее, хотя назло ее господину.
– А средства? она крепостная…
– Я уж придумал их. Кульковскому ищут невесту из простых…
– Чего ж лучше для него этой шлюхи!.. Сама государыня будет просить отдать ее за своего пятидесятилетнего пажа.
– И Волынской не посмеет отказать. Только надо как можно скорей, ваша светлость!
– Первое мое дело во дворце будет об этом.
– Сын ее, – если позволите доложить… ге, ге, хотя и глупенек, но усердно служит нам; сейчас только еще сыграл исправно роль Языка…
– Ну что ж?
– За привод людей к празднику ему обещано офицерство.
– Можешь именем моим поздравить его офицером.
– Доклад мой кончен, и я спешу к работе. В приемной зале толпа давно ожидает появления своего солнца, чтобы ему поклониться.
– Пускай ждут! Эту челядь надо проучивать, а то как раз забудутся… Поболее блеска и шуму для дураков и потяжеле ярмо для умных, и все пойдет хорошо. Пошли мне Кульковского: я хочу с ним позабавиться да распорядиться насчет его свадьбы.
Липман вышел; на место его вошел Кульковский.
– Любезный пажик, – сказал ему герцог, – мы расстаемся!
– Я лишаюсь лицезрения вашей светлости, которым несколько лет питался, как манною небесною, – отвечал пятидесятилетний паж, подходя к руке герцога.
– О, о! зачем это?.. (Он слегка отдернул было руку, но тот успел уловить ее своими устами.) Поверь, я не оставляю тебя и на новом твоем месте. А чтобы на первых порах доказать мои милости, вот что я для тебя делаю, – только, пожалуйста, не мучь меня своею благодарностию! Слышишь?..
Кульковский согнулся, сколько позволяла ему толщина его, чтобы внимать в раболепном восторге о новых милостях своего протектора.
– Государыне твоей известно, что ты опоганил себя целованием папских туфлей. За то не миновать бы тебе ловить куниц, хе, хе, хе; но мне стало жаль тебя. Где ему? подумал я: он своим толстым брюхом избороздит всю Сибирь, пока поймает хоть одну мышь, издохнет, запыхавшись! Дело повернули мы так, что ты при дворе в новой должности. Но (Бирон погрозился пальцем) молодой пажишка шалун, плут большой! (Кульковский отвесил глубокий поклон.) Хе, хе, хе!.. и государыня боится за своих гоф-девиц. Она хочет непременно женить тебя… ты это слышал?
– Из собственных уст ее величества.
– Я сыскал тебе невесту… ну, нельзя сказать, чтобы молодая, знатная и красивая… но зато мой выбор!
– Прикажите мне жениться хоть на козе, так я почту вашу волю священною.
– На козе, ха, ха, ха! это должно быть презабавно! Надо это поиспытать над кем-нибудь!.. Ха, ха, ха! Твоя выдумка меня потешила.
– Блажен, стократ блажен я, что мог доставить вашей светлости хоть миг удовольствия.
– Исполнение этой гениальной мысли побережем, однако ж, для другого. Тебе ж избрал я в сожительницы барскую барыню Волынского, фамилию, черт побери! не припомню.