Ледяной круг (Львиный Зев)
Шрифт:
— что за Совет Девяти? — нетерпеливо перебила его принцесса. — Какая вообще власть в Орнее?
— Простите, ваше высочество, — еще больше растерялся капитан, — просто вы…
— Свалилась, как снег на голову, — подбодрила его принцесса. — И ты не знаешь с чего начать, Марк?
— Да, — кивнул тот. — Так много всего случилось. Столько нужно объяснить… И я ведь не знаю, что вы знаете, чтобы не повторяться.
— Будем считать, что я ничего не знаю, — слабо усмехнулась принцесса. — Например, почему у тебя на плече одна золотая волчья голова,
По лицу капитана пробежала тень.
— Совет Девяти, — с усилием выговорил он. — Я недостаточно родовит. К тому же… — он осекся, — к тому же я был против того, чтобы сидеть сложа руки, когда вёльфюнги захватили Акситанию…
— Так Акситания взята? — не выдержал Арвен.
— Акситания пала, — отозвался Марк, отвечая не столько на возглас короля, сколько на удивленный взгляд принцессы. — Герцог мертв. А Совет Девяти не позволил нашим войскам выступить за пределы Орнея, когда Раймон просил о помощи…
— Чем они мотивировали отказ союзнику? — в голосе принцессы зазвучали гнев и боль.
Капитан мучительно сглотнул.
— Вашей смертью, принцесса.
— Моей смертью? Марк кивнул.
— Здесь было известно, что этот узурпатор взял Равванский замок, захватил вас в плен и увез в Лотеану. Затем Валантейн вместе с беотийским королем оккупировали Арелат, узурпатора убили, Вальдред погиб при невыясненных обстоятельствах. Вы исчезли, а Хаген короновал сына Львиного Зева и его наложницы.
Последнее известие, как громом, поразило короля. Он даже придержал лошадь, но этого никто не заметил. Все смотрели на Астин, а ее, судя по спокойному выражению лица, больше волновали события в соседней Акситании, чем давно пережитые арелатские страсти.
— Вот все, что мы знаем о большой войне, — развел руками Марк. — У нас здесь идет своя, маленькая, но едва ли не такая же подлая.
Принцесса кивнула, кажется, она понимала, о чем он говорит.
— Как только вы исчезли, — продолжал капитан, — главы девяти знатнейших родов объединились между собой и создали так называемый Совет Девяти, который и взял власть официально «до вашего возвращения», — в голосе Марка зазвучала грустная ирония. — Одновременно они объявили во всеуслышание, что «наша бедная благочестивая принцесса Астин Орнейская погибла от рук богомерзкого узурпатора, захватившего корону арелатских владык».
— Это ложь! — вырвалось у Арвена.
Но на его возглас снова никто не обратил внимания. Мало ли какие реплики позволяет себе этот угрюмый громила, в обществе которого их госпожа соизволила добраться домой. Кто он ей? Раб? Слуга? Попутчик? Пока она, во всяком случае, не приказывает ни убить, ни прогнать его. А дальше не их ума дело. Слава Богу, что принцесса сама вернулась в Орней, это Совет Девяти так тут всех… Примерно таким образом Арвен расшифровал мысли, отражавшиеся на лицах всадников.
— Поскольку же Раймон, герцог Акситании, был вассалом арелатского узурпатора, — продолжал Марк, — и даже, как говорят, его ближайшим другом, то, по словам Совета Девяти, он тоже несет ответственность за вашу гибель, а значит…
— Значит, нашелся прекрасный предлог, чтобы не послать в Акситанию помощь, когда Раймон попросил о ней, — закончила за капитана принцесса.
— Марк так и говорил на Совете, — раздались голоса ехавших рядом всадников. — Это было наше общее мнение, но Совет Девяти…
— В общем, меня разжаловали, сестренка, — совсем по семейному признался капитан. Он снял шлем и застенчиво взъерошил пальцами свои короткие рыжеватые волосы.
— Совет Девяти, Совет Девяти! — возмутилась Астин. — А вы куда глядели? Разве у войск нет своего голоса? Разве вам нечего было сказать?
— Кому сказать? — Марк мотнул головой. — Подумайте сами, ваше высочество, тут такая неразбериха началась: вас нет, Акситания в огне, а наверху куча жирных предателей и трусов… А, что говорить! — он махнул рукой. — Слава Богу, вы живы! — тут капитан повернул к Арвену лицо, полное искренней благодарности. — Спасибо тебе, приятель, что спас нашу добрую госпожу от этого норлунгского выродка!
Астин чуть не подавилась смехом, но, взглянув в потемневшие от гнева глаза Львиного Зева, замолчала.
— Марк, — устало сказала она, взяв за локоть своего молочного брата. — Не падай с лошади. Это король.
Пауза тянулась целую вечность. Орнейские воины на мгновение потеряли дар речи. Потом их руки сами собой легли на мечи.
— Не смейте!
Лошадь Астин заплясала на месте, оттесняя закованных в броню рыцарей от Арвена.
— Не смейте! — повторила принцесса. — Это король. Мой король и отныне ваш тоже, — ее голос задрожал. — Я принесла ему присягу и буду повиноваться как верховному владыке Арелата, частью которой с этого дня вновь становится и Орней.
Ее слова произвели на воинов противоречивое впечатление. Испуг, радость, недоверие, сомнение и откровенное непонимание читались на их лицах.
Ваше высочество, — осторожно начал Марк, не убирая меча мы ничего не слышали ни о вашей вассальной клятве, и о тех обстоятельствах, при которых она была дана… — Он бросил на Арвена быстрый тревожный взгляд. — Если этот человек понудил вас, силой вырвал слово у хозяйки Орнея, тогда принцессу ничто не связывает. Вам достаточно только сказать, и мы устраним препятствие.
Ехавшие рядом рыцари переглянулись и закивали.
— Теплый, поистине орнейский прием, — Арвен потянул на себя поводья лошади и угрожающе поднял обломок меча.
Странно, но чаша на клинке почему-то не светилась, предупреждая об опасности. Можно было подумать, что норлунга окружает милая его сердцу компания собутыльников в кабаке на окраине Лотеаны.
— Марк, — укоризненно сказала Астин. — Меня так легко к чему-нибудь принудить? Упрямство — фамильная черта орнейских принцев. Мой отец всегда говорил, что на семейном гербе вместо золотого волка должен красоваться золотой осел.