Ледяной огонь магии
Шрифт:
Как только ужин закончился, официанты принесли десерт. Конечно же канноли — хрупкое, хрустящее тесто, наполненное пушистыми, ванильными взбитыми сливками с крошечной стружкой шоколада и свежая порезанная клубника с шариком клубничного мороженного.
Передо мной официант тоже поставил тарелку. Мороженное уже начало таять, а розовые ручейки напомнили мне кровь.
Это было последнее, что я могла или хотела бы сегодня съесть. С тех пор, как умерла мама, я больше не притронулась к мороженному. Иногда мне становилось плохо даже от его вида.
И сегодня, определённо, был один из таких моментов.
Я подвинула свою тарелку к Феликсу.
— Хочешь?
— Конечно, — сказал он, беря тарелку. — Но разве ты не хочешь съесть сама?
— Я сыта.
Он ахнул и прижал руку к груди.
— Чудеса да и только!
Я скривилась, в надежде, что моя гримаса похожа на улыбку.
— … по моему мнению, последнее соглашение с деревенщинами было слишком мягким, — глубокий, грохочущий голос Виктора привлёк моё внимание.
Я наклонилась немного в сторону, чтобы лучше видеть.
Виктор, нахмурившись, посмотрел на своих собеседников.
— На самом деле, позор, что они рекламируют город как некий сказочный парк. Как ловушку для туристов. И потом владельцы магазинов и ресторанов ещё имеют наглость оставлять себе всё больше прибыли, а часть, которую отдают семьям хотят снизить. Это мы те, у кого магия. Мы, у кого есть власть. Без нас они быстро поймут, сколько много монстров живёт в определённых частях города. Это позор, что они принимают нашу защиту, как должное.
Многие придерживались такой позиции. Многие маги считали, что они лучше смертных.
Отсюда и термин «деревенщины». По правде говоря, даже я так думала. О, я не считала себя какой-то особенной или важной, но была убеждена в том, что намного лучше знаю опасности того мира, который они рекламируют. Несколько глав семей кивнули в знак согласия. Однако большинство из них в любом случае встали бы на его сторону. Виктор направил свой золотистый взгляд на Клаудию, которая молча слушала его длинные разглагольствования.
— Ты подумала о моём предложение, ввести для деревенщин новый налог за то, что они получают выгоду от нашей защиты? — спросил он.
Клаудия вытерла губы салфеткой. Она впилась пальцами в материал, прежде чем отложить салфетку в сторону.
— Мой ответ всё ещё тот же. Нет. Смертные выкладываются на полную, чтобы развить бизнес и привлечь больше туристов, из чего мы все извлекаем выгоду. Я считаю, что нужно позволить им делать свою работу, а мы будем делать нашу.
— Ты совершаешь ошибку, — сказал Виктор, в его голосе слышался зловещий тон. — Кто-то должен напомнить деревенщинам, где их место. На самом деле, я убеждён в том, что это нужно было сделать уже давно.
Клаудия вытащила кантучини из корзины, стоящей на середине стола.
— А я убеждена в том, что смертные уже и так платят достаточно за защиту. Если мы попросим их заплатить больше…, - она разломила печенье пополам. — Они могут вообще перестать платить. А этого никто из нас не хочет.
На этот раз все за столом, кроме Виктора, кивнули в знак согласия.
Клаудия знала, что выиграла этот раунд и одарила Виктора улыбкой такой же сияющей и колкой, как только что наточенный кинжал. В этот момент она понравилась мне больше, чем когда-либо прежде. Глаза Виктора сузились, но он наклонил голову и тоже улыбнулся. Потом Клаудия повернулась к Хироши Ито, в то время как Виктор съел ещё ложечку своего клубничного мороженного. И хотя оба демонстративно игнорировали друг друга, возникшее напряжение было словно нависшее грозовое облако.
Все знали, что только влияние Синклеров было почти равным влиянию Драконисов. И снова я задумалась, не стоит ли за попытками похищения Девона Виктор. Потому что если её сын исчезнет, Клаудия сделает всё, чтобы вернуть его, абсолютно всё.
Должно быть, Виктор почувствовал мой взгляд, потому что посмотрел в мою сторону. Наши глаза на мгновение встретились, но этого было достаточно, чтобы сработало моё зрение души. Может, выражение его лица и было спокойным, но его сердце холодным.
Таким абсолютно, совершенно, пугающе холодным.
Чаще всего я ощущала гнев и злость других людей, словно раскалённый нож в сердце, или как будто в животе кипела вода. Но не с Виктором Драконисом. Вместо этого его гнев состоял из чистого льда — твёрдого, холодного, не разбиваемого и абсолютно неподатливого.
В этот момент я поняла, что он ненавидел остальные семьи, особенно Клаудию и Синклеров. И что он сделает всё возможное, чтобы уничтожить их всех — вплоть до самого маленького пикси.
Блейк сказал, что его отец что-то планирует, и я знала, что этот план будет иметь смертельные последствия для всех в этой комнате. Возможно, даже для всех в Клоудбёрст Фоллс.
Виктор отвёл взгляд, разорвав нашу связь, и я, дрожа, упала на стол.
— Лайла? — спросил Девон, наклонившись вперёд со своего места с другой стороны Феликса. — Ты в порядке?
Я выдохнула и почти ожидала, что воздух перед моим лицом начнёт клубиться, потому что всё ещё ощущала эту холодную ярость, пронизывающую моё тело. Но ничего не случилось. Я заставила себя выпрямиться, опустила руки и спрятала их под салфеткой на коленях, чтобы никто не увидел, как сильно дрожат пальцы.
— Конечно, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально. — Всё отлично. Наверное, я просто слишком много съела.
Феликс фыркнул.
— Думаешь?
Я заставила себя улыбнуться. Феликс снова повернулся к Девону, и они продолжили свой разговор.
Холодная ярость постепенно исчезла из моего тела, но её быстро сменила гнетущая смесь беспокойства, испуга и страха перед тем, что планировали Виктор, Блейк и остальные Драконисы.
25
Ужин закончился вскоре после этого.
Девон вернулся к Клаудии и остался стоять рядом с ней в молчаливой поддержке, пока она в последний раз пожимала руки главам других семей, включая Виктора.