Ледяной свидетель (сборник)
Шрифт:
Взревев, он обеими руками схватил полковника поперек корпуса и повалил на пол. При падении Гуров слегка ударился головой о спинку стула, который нападавший тут же схватил и занес сверху, не останавливал его даже вид направленного на него пистолета.
– Стой, стреляю, полиция! – заорал во весь голос Гуров, но парень с перекошенным лицом в ярости уже опускал стул ему на голову.
В последний момент Гуров успел уклониться, одновременно подняв ноги и ударив ими парня в живот. Тот согнулся, охнув, выронил стул, и этого хватило, чтобы полковник моментально вскочил на ноги
Гуров уже сунул руку в карман за наручниками, как вдруг почувствовал жгучую боль на шее. Инстинктивно схватившись за больное место, он ощутил что-то острое и мягкое одновременно. Мгновенно поняв, что это, сильно сжал пальцы, вцепившиеся ему в шею. Раздался истошный визг.
Это девица неожиданно и совершенно бесшумно подошла сзади и вцепилась полковнику в шею пальцами с длинными острыми ногтями. Гуров выворачивал ее пальцы назад, девица отчаянно верещала, а сидевший на полу парень завозился, готовясь подняться на не совсем твердых ногах.
Церемониться было некогда, поэтому Гуров ударом в солнечное сплетение нейтрализовал сначала девицу, швырнув ее обмякшее тело на продавленный диван. Но парень с неожиданным проворством вскочил и кинулся к полковнику, ногой выбив у него пистолет, а затем навалился на него всем телом, опрокинув на тот же диван, на котором валялась бесчувственная девица.
Он был гораздо мощнее и тяжелее Гурова, и тот чувствовал, насколько трудно ему справиться с этой махиной, давившей сверху всей массой. А сильные, словно чугуном налитые руки уже обвились вокруг горла полковника и сдавливали его подобно давильному прессу. Гуров, задыхаясь, вцепился в эти руки, но они словно принадлежали не человеку, а машине. Стараясь выбраться из-под нападавшего, полковник скосил глаза и увидел на полу сбоку пистолет. Он вытянул ногу, пытаясь дотянуться до него, хотя в таком положении и от пистолета было мало толку – он просто не смог бы поднять его с пола, даже если бы дотянулся ногой.
Кислорода не хватало катастрофически, перед глазами уже поплыли пурпурные круги, сознание начало мутиться, и Гуров с безнадежностью обреченного понял, что наступает конец, и одновременно почувствовал всю нелепость, даже абсурдность ситуации. Голова его билась под телом парня, организм еще боролся за жизнь, отчаянно пытаясь ухватить хоть глоток воздуха, но все было напрасно.
Собрав последние силы, Гуров резко дернул головой, пытаясь вцепиться зубами в руку душившего его громилы. Давление ослабло, но он в первое мгновение даже не ощутил этого. И все же железная хватка на горле ослабла, руки душившего обмякли и упали вниз, а следом на пол с оглушительным грохотом повалился он сам.
Гуров сел на диване. Некоторое время он не мог ни двинуться с места, ни произнести ни слова, ни вообще оценить обстановку – только тяжело и часто вдыхал воздух, казавшийся сейчас волшебной субстанцией, возвращающей к жизни.
Окончательно наполнив кровь кислородом, полковник смог, наконец-то, осмотреться. Позади поверженного громилы стоял мужчина средних лет, подтянутый и мускулистый, и с тревогой смотрел на него. В руках у мужчины ничего не было.
– Оклемались? Ну и слава богу! – Незнакомец шагнул к нему, с озабоченным видом приложил палец к шее, потом заглянул в глаза и удовлетворенно кивнул: – Все в порядке, жить будете.
– Вы кто? – выговорил Гуров, удивляясь, насколько слабо и хрипло звучит его голос.
– Юрий Петрович Кухлинский, – представился мужчина, протягивая руку. – А вас, позвольте спросить, как занесло в этот гадюшник?
Гуров ответил на рукопожатие и стал подниматься с дивана. Кухлинский хотел было ему помочь, но он отвел его руку, однако в следующее мгновение колени его задрожали и подогнулись, и он чуть не упал. Сильная рука Кухлинского поддержала его.
– Не стоит после кислородного голодания совершать резких движений, – заметил он. – И вообще лучше посидеть.
– Вы врач? – вернувшись на диван, спросил Гуров.
– Нет, я спортсмен, мастер спорта по боксу. Так что вполне способен справиться с такой тушей, – показал Кухлинский глазами на парня, которого профессиональным ударом отправил в глубокий нокаут.
Гуров полез в карман и достал свое служебное удостоверение.
– А-а-а, понятно, – заглянув в него, кивнул Юрий Петрович. – Давно пора прикрыть этот притон! Только что ж вы один сюда пришли?
– Я вам крайне благодарен за свое спасение, – усмехнувшись, произнес Гуров уже несколько тверже, – но все же обязан задать несколько вопросов. Вы сами-то как здесь оказались?
– Да я живу здесь, – объяснил Кухлинский. – На этой же лестничной площадке, только в соседнем боксе. Поднимался по лестнице, увидел открытую дверь, услышал крики… Собственно, все уже к этому привыкли и не удивляются, но все же… Вот решил зайти посмотреть, что к чему, и, оказалось, не зря.
– Еще как не зря, – через силу улыбнулся Гуров. – Если бы не вы, даже не могу представить, что бы я сейчас чувствовал и с кем беседовал. Где-нибудь на небесах.
– Ну, туда мы всегда успеем. Так о чем вы хотели спросить?
– Что вы можете сказать о жильцах этой квартиры? И кто они вообще? – Гуров постепенно возвращался к привычной роли оперативника.
– Эти-то? – Кухлинский поочередно посмотрел на парня и девицу. – Да я их вообще не знаю! Здесь живет парень, Артем. Квартиру свою давно превратил в наркоманский вертеп. Вот такого рода личности у него постоянно ошиваются. – Он снова кивнул на парня с девицей. – Думаю, сосед и сам не помнит, как каждого из них зовут. Родители его умерли пять лет назад, вот он и покатился на дно.
Гуров пожалел, что у него с собой нет фотографии убитого мужчины – он слишком спешил и не стал дожидаться, пока фотограф-криминалист сделает снимки. Поэтому он обратился к Кухлинскому со словами:
– Очень сожалею, что приходится напрягать, но я вынужден попросить вас задержаться и ответить на несколько моих вопросов.
– Да ради бога, – пожал плечами Кухлинский и взглянул на часы: – Если до шести вечера успеем, то никаких проблем.
– Более чем, – успокоил его Гуров. – А почему именно к шести? Ночная работа?