Ледяные крылья
Шрифт:
Но сыну Зараха не страшно.
– Убей, - смеется Хафал гнусно, почти как Зарах, взгляд полон издевки.
– Нас много, вместо меня придут другие!
Череда воспоминаний течет и течет, Эгорд видит, как жил, что чувствовал после смерти Зараха. Желаемого удовлетворения месть не принесла, не спал ночами, заливал кошмары вином, бродил по улицам заново отстроенного Старга в унынии, воображение тысячу раз воскрешало Зараха, а затем убивало со зверством, какому позавидуют демоны. Порой Эгорд выходил ночью в поле, его заклинания создавали ледяные копии Зараха, воин-маг рубил, ломал, крушил, топтал, жег светом, но гнев отпускал ненадолго. Эгорд убил Зараха... но не отомстил. И теперь боги подкидывают того, в чьих жилах кровь
– Эгорд, в чем дело?
– спрашивает Леарит вкрадчиво.
– Почему медлишь?
– Клесса вздымает крылья, будто громадные тесаки палача, в движениях читается желание прикончить Хафала лично.
Приходит мысль дерзкая, цепь воспоминаний обрывается, Эгорд на какое-то время перестает видеть Хафала и все перед глазами и вокруг, погружен в себя... Кажется, боги сделали еще подарок, идея неожиданная и сильная, Эгорд поднимает голову, губы беззвучно шевелятся, пускают в небо благодарность. Знает, как отомстить. Будет невероятно трудно, но... никто в истории не мстил так! Демоны гордятся изуверством, но даже царь демонов Ямор не смог бы задумать месть столь жестокую!
Клинок от горла Хафала отплывает, Эгорд приказывает льду рассыпаться, демон падает в ледяное крошево, оно хрустит под тяжестью тела, Хафал трясется в кашле, слабость сгибает как умирающую пчелу.
Эгорд смотрит на демона с интересом и холодом алхимика, который взирает на подопытную крысу.
– Его нужно запереть в тюрьме.
Дыхание Клессы задерживается, в тишине едва слышно гудят исцеляющие заклинания Халлига. Воин-маг смотрит, как старший жрец творит магию над Тиморисом, тот накрыт пузыристым коконом мягкого света, будто внутри огромной капли меда...
– Зачем?
– говорит Клесса.
– Эгорд...
Плиты пола, где возвышается Эгорд, медленно наливаются светом, это подлетела сзади Леарит, наплечник воина-мага нагревается от опустившейся на него ладони.
– Эгорд, что ты задумал?
Воин-маг поворачивает взгляд на Хафала, тот без сознания.
– Месть.
Клинок возвращается в ножны.
– Но нужно время. Много времени.
Глава 10
Халлигу пришлось отвлечься от обезвреживания ловушек в подземелье, третий день тратит половину времени на выхаживание Тимориса. Тот лежит в своей комнате под коконом исцеляющей энергии, Халлиг регулярно подпитывает, Эгорд помогает. В процессе лечения старший жрец учит воина-мага целительным заклинаниям, крайне сложные, но за страстным желанием вернуть Тимориса сложность Эгорд почти не замечает. Халлиг не устает дивиться упорству и выносливости ученика, тот вникает быстро, спустя несколько часов творит заклинание на уровне, какой младшие жрецы достигают не раньше, чем за неделю. Тиморис медленно, но верно идет на поправку. В первый день валялся без сознания, на второй глаза открылись, был как сонная черепаха, молчал, но происходящее воспринимал, а к вечеру губы смогли изогнуться в улыбке. Сегодня начал ворочать языком, сумел выговорить "Ямор вас дери", "мать бесова" и "девочки". Эгорд чуть не задохнулся от радости.
Старший жрец изготавливает для себя посох. Насыщенные дни вынуждают, посох можно начинить энергией и заклинаниями, дабы экономить силы и время, а также наделить способностью заряжаться от окружающего мира самостоятельно, без внимания хозяина. У Эгорда роль посоха играет меч, именно благодаря нему создавать сложные заклинания воин-маг способен за мгновения и без титанических усилий.
Хафала бросили за решетку на втором подземном этаже, уж чего-чего, а тюрем в подземелье с избытком, там бывшие хозяева крепости держали друзей Эгорда - саффлов, те сейчас являются частью разношерстого народа под названием Сумеречные. Хафал очнулся к ночи, все темное время суток по крепости разносилось рычание и вой, даже когда Эгорд лечил Тимориса, ступни ощущали, как пол дрожит: плиты проводили эхо от ударов Хафала по решетке и стенам камеры. Не так уж и ослаб, а яд этой твари невероятно сильный. Чтобы справиться с ядом Зараха, довольно было осушить пузырек с противоядием, но дрянь, что отравляет кровь Тимориса, покидает его крайне неохотно, в течение дней, под напряженной и ювелирной работой двух магов...
Сейчас Хафал более-менее успокоился, вряд ли от душевных перемен - просто вымотался, пить и есть пока не дают. Однако время от времени демон молотит по стенам, те расцвели черными трещинами, пропитались зеленой влагой от ударов жала, кое-где даже обвалились, возникли насыпи и ниши, но подземелье внутри горы - гигантской каменной толщи. Чтобы пробить выход, надо раскрошить десятки метров сплошного гранита, все равно что жуку пытаться прогрызть брюхо дракона. Прутья решетки во вмятинах и царапинах, Халлиг на всякий случай их зачаровал, чтобы не гнулись и при каждом ударе шарахали демона молниями, но того боль разрядов не пугает, хлещет по клетке хвостом, а то и врезается всей тушей, хотя согнуть и впрямь не удается.
Хафал валяется на полу ничком, тело от дыхания вздымается и опускается, хвост шевелится вяло, как старая змея, пальцы вонзаются в раскрошенную твердь, зачерпывают, сжимают горсти до хруста. Сквозь прутья взирают Эгорд и Леарит, руки воина-мага сложены на груди, доспехи покрыты пленкой изморози, так случается, когда Эгорд погружен в холодные расчетливые думы, взгляд сосредоточен на демоне. Богиня парит в облаке света, серебро волшебных доспехов переливается живыми бликами, участки из твердых становятся жидкими и обратно, подстраиваясь под движения. Волосы разлиты по спине, плечам и груди как ручьи свежей солнечной лавы, глаза меняют цвет каждые несколько мгновений, неуловимо - как бриллианты, что поворачиваются в лучах. Богиня переводит взор на Эгорда.
– Твоей задумки по-прежнему не понимаю, - говорит мягко.
– Зачем тебе Хафал-пленник?
– Хочу отомстить.
Молчание...
– Намерен пытать?
Эгорд создает на ладони миниатюрную статуэтку Хафала изо льда, пальцы сжимаются в кулак, фигурка лопается, треугольнички водяного стекла разлетаются, звенят о стены, испаряются в лучах Леарит, пламени настенных факелов и чарах решетки.
– В каком-то смысле.
– Эгорд, это не...
– Не выход, понимаю, но и ты пойми, Леарит...
Воин-маг поворачивает лицо к богине.
– Мне это нужно. Можно сколько угодно бегать от себя, да толку мало. Язва в душе не заживает, ноет, и просто не замечать - не лекарство. Если с душевной бедой не разобраться сейчас, рано или поздно прорвет, и то, как это случится, вряд ли понравится и мне, и тебе, и остальным... Такое нельзя оставлять на потом. Зарах мертв, но покоя нет, чувствую ясно, а значит, месть не свершилась. Отомстил как-то не так! Убийство Зараха решило много проблем для мира, но не погасило огонь в моей груди. А появился сын Зараха, и я понял, что именно должен сделать.
Леарит изумлена.
– Но что?
Эгорд судорожно, но глубоко вздыхает, усмиряя волнение.
– Позволь сохранить тайну. Если получится, слова будут лишними - увидишь сама. А если нет... Что ж, исполню то, чего хочется всем, убью демона. А пока... доверься мне, Леарит.
Богиня плавно взмахивает ресницами, на губах рождается мягкая улыбка. Леарит кивает, ладонь опускается Эгорду на плечо, ее окутывает аура света.
Эгорд счастлив, что Леарит не стала задавать лишних вопросов, сомневаться, спорить, ей хватило мгновения понять и принять его волю. Сердце наполнено благодарностью, Эгорду хочется накрыть ее ладонь своей, но сдерживается. Кивает, улыбается в ответ.