Ледышка или Снежная Королева для рокера
Шрифт:
И с этими словами она выскочила из комнаты, бодрой рысцой отправившись в сторону кухни. Что бы уже оттуда, крикнуть:
– Фроз, чудо моё примороженное… Марш за аптечкой и спасай своего рыцаря, мать его, на чёрном байке. Я на больничном и отбирать хлеб у коллег мне религия не позволяет!
Вздрогнув, нахмурилась, глядя на окровавленную ладонь Олега. Кивнув собственным мыслям, я осторожно поднялась и вышла из зала. Что бы вернуться туда спустя несколько минут вместе с искомой аптечкой, лежавшей в ванной.
Как ни странно, байкеры, редко выполнявшие чужие пожелания, шедшие в разрез с их собственными мыслями и стремлениями,
Подтянув поближе журнальный столик, я уселась на него, устроив аптечку рядом с собой и осторожно. очень медленно взяла Олега за запястье, потянув на себя пораненную руку. Бережно сжала сильные пальцы, поворачивая ладонью к себе и проговорила тихо:
– Прости.
Верещагин промолчал. Сглотнул только судорожно и резко, порывисто наклонился вперёд, пододвигая столик вместе со мной ещё ближе. Что бы уткнуться носом в моё плечо, совсем как Харон недавно, закрыв глаза. Говорить что-то он не захотел, только дышал рвано и загнанно. Зато отмер Лександрыч, с размаху приложившись кулаком по бедному столику. На моё счастье тот выдержал, укреплённый снизу металлическими пластинами, а Алёхин всё-таки вскочив на ноги, похлопал себя по карманам и закурил, напряжённо остановившись у открытого окна. Харлей же даже вставать не стал, затянувшись сигаретой и глядя куда-то в потолок. После чего хрипло, каркающе выдохнул:
– Ещё раз, млять, извинишься, поступлю как с Зайчулей – перекину через колено и отшлёпаю нахрен. Удумала она тут, извинениями сыпать… Млять, Эльза, я тебя предупредил! Так что не искушай и не «извинякай» мне тут!
– Обороты сбавь, - появившаяся, как чёрт из табакерки, Харон, показала рыжему байкеру кулак и отобрала сигарету. Что бы сунуть вместо неё стакан с какой-то настойкой, судя по сильному травяному запаху. – Я понимаю, что душа требует спирт, кровь и насилие, в огромном количестве. Но поимей совесть, проникнись моментом, выпей лекарство и оцени, что эта отмороженная напрочь личность впервые за десять лет кому-то рассказала о случившемся. Будете на неё так смотреть, она вам не только ещё раз извинения принесёт, но и в организации сатанинского культа сознается, лишь бы вам полегчало.
– Харон, - я вздохнула и потёрла лоб, продолжая вытаскивать оставшиеся в ранках осколки и то и дело промокая кровоточившие порезы ватой. – Хватит.
– Учитывая, что я действительно могу сказать обо всей ситуации в целом, - Женька обошла столик, оккупированный мною, и повторила тот же трюк с Михаилом, отобрав сигарету и насильно сунув чуть ли не в рот точно так же стакан настойки. – Я ещё просто-таки образец белой, пушистый и очень послушной личности. И не сверлите меня взглядом, мил человек, я не проникнусь. Моя нервная система пережила двоих начальников, троих заведующих и пять сменщиков, двое из которых спились, один ушёл от греха подальше, а ещё два получили самый натуральный нервный срыв, не выдержав суровых будней нашей милой профессии. Поверь мне, красавец, я видела покорёженные и обгоревшие тела, пострадавшие в авариях, зверски замученных маленьких детей и забитых насмерть беременных женщин. Так что меня твои гневные взгляды не смогут не то, что бы впечатлить… - тут Женька хмыкнула, вновь скрестив руки на груди. – Они у меня даже тени лёгкого испуга
Я тихо вздохнула, не влезая в эту тираду и не пытаясь остановить подругу. Во-первых, потому что это было бессмысленно. Когда Харон начинала цинично высказываться на тему собственной работы, это говорило о том, что она серьёзна и сосредоточенна, а отхватить от неё метких и едких замечаний, попавшись под горячую руку мне не хотелось.
А во-вторых, я просто не знала, что говорить и как себя дальше вести. Я не знала, что им ответить после собственного рассказа и не представляла, как именно они теперь ко мне относятся. И хотя оба директора заверили меня, что увольнение мне не грозит… Всё же сомневаюсь в том, что они действительно захотят видеть меня в клубе. Но собственные мысли я благоразумно не стала озвучивать, прекрасно понимая, что Илья Алексеевич не применёт выполнить собственное обещание.
И его вряд ли кто-то сможет остановить.
Обработав ладонь Олега перекисью, смазала мазью и туго перебинтовала, сделав аккуратный узел на запястье. Вот только прежде, чем я успела что-то сказать, он схватил меня пальцами за подбородок, вынуждая поднять голову и поцеловал. Коротко, крепко, зло. После чего поднялся и стремительно вышел, скрывшись в коридоре. Ещё через две минуты хлопнула входная дверь, оставив меня растерянно хлопать глазами, сцепив пальцы в замок и отчаянно стараясь не дрожать.
– Мы это… - Харлей залпом опрокинул в себя настойку и тоже поднялся. – Пойдём, пожалуй. Ты, - он ткнул в меня пальцем и дёрнул за косу, - что бы в клубе неделю как минимум не отсвечивала. Увижу – выпорю. Узнаю, что заявление через кого-то передала – приеду и всё равно выпорю. Ещё и написать заставлю раз сто «я так больше делать не буду»! Поняла?
У меня и мысли попытаться возразить не возникло, когда на меня смотрели так сурово, да ещё и кулак под нос сунули, со сложенной старинной фигурой из трёх пальцев, внушительно заявив:
– Народная индейская изба тебе, фиг вам называется, а не увольнение, ясно?
Тихо кашлянув, я хрипло откликнулась, невольно отодвинувшись подальше от пышущего праведным гневом байкера:
– Ка-а-ак скажите, Илья Алексеевич. А… - я вновь кашлянула, не зная то ли плакать, то ли смеяться над всей ситуацией в целом. – А мероприятия?
– Эльза, не буди во мне зверя, - нахмурил брови Харлей, бросив косой взгляд на высматривающего что-то за окном Алёхина. – В отличие от Верещагина, мои хомячки тебя реально покусать могут! Вот встанешь на ноги, надумаешь в клуб вернуться - всё, будут мероприятия. А пока что бы и мыслей про работу не было! Всё, пошли мы… Мих, ты идёшь?
– Угу, - мрачно угукнул Алёхин, уже успевший выпить свою порцию настойки, взъерошив волосы и засунув руки в карманы. – И побыстрее. А то кто-то щас точно премии лишиться, на ближайшие месяца два. В счёт оплаты услуг автосервиса!
Резко развернувшись Михаил Александрович вышел их комнаты, попутно потрепав меня по волосам и ободряюще сжав плечо, бросив:
– Не волнуйся. Если что понадобиться – звони. И да, в кои-то веки я согласен с у Харлеем насчёт увольнения.
И прежде, чем я успела что-то ответить на эту реплику, моё непосредственное начальство гордо покинуло мою же квартиру, громко хлопнув дверью. Оставив ничего непонимающую меня удивлённо хлопать глазами, под тихий ржач Харон, усевшейся на диван рядом со мной.