Ледышка или Снежная Королева для рокера
Шрифт:
И понимая, что у меня это ни чёрта лысого не получается.
– Эльза? – цепкие пальцы Харон легли мне на плечи, заставляя сесть на пол и повернуться к обеспокоенно хмурившейся подруге. – Ну-ка, посмотри на меня, отмороженная моя. И удовлетвори тайную страсть моего чёрного сердца, поведав, что ж такого случилось, что ты на полу рыдаешь?
Сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы и едва слышно протянула, уцепившись за её запястья как за спасительную соломинку:
– Рыж…
– Что Рыж? – нахмурилась Женька, помогая мне подняться и усаживая на табурет.
– Её… - сглотнув, я попробовала разжать пальцы
– Ага… - рассеянно взъерошив волосы на затылке, Харон как-то отстранённо поинтересовалась. – Жива?
– Вроде бы… - снова сглотнув, я постаралась всё же взять себя в руки, заткнуть ненужные эмоции и воспоминания как можно дальше.
И к моему вящему удивлению у меня это даже получилось. Не совсем, не до конца, не полностью… Но получилось. Потому что следующая моя фраза прозвучала куда спокойнее и увереннее:
– Она в больнице, состояние вроде бы стабильное. Но врач ничего не говорит, а попасть внутрь не получается, охрана не пускает, - и подняв взгляд на всё ещё хмурившуюся Харон, добавила, тихо, но уверенно. – Мне надо туда.
– Зачем? – после минутного молчания, сухо поинтересовалась подруга, ставя передо мной ещё одну порцию травяного настоя. – Не пойми меня неправильно, я понимаю, что ты волнуешься, Эльзёныш… Но зачем?
– Мне нужно, - упрямо сжала зубы, опустив голову и глядя на сцепленные в замок руки. – Я знаю, что я ничем не смогу помочь. Но! – предупреждая возражения со стороны Хариной, я подняла руку, заставляя её замолчать на полуслове. – Мне. Нужно. К ней!
– Тьфу на тебя, - ругнулась Харон, хлопнув ладонью по столу так, что подпрыгнула кружка. – Какая к чёрту больница?! Ты на себя посмотри, жертва насилия! Ты ж стоишь с трудом, я молчу про попытку дойти до двери и спуститься на первый этаж! Да тебя саму в больницу положат в палату рядом с рыжей, если не в реанимацию сразу! Нет! И не уговаривай меня! Я в этой авантюре не участвую, мне мои нервы ещё нужны целыми и невредимыми!
Я тихо вздохнула, сжимая кулаки. Харина была очень упряма. И обычно я не спорила с ней, стараясь избегать открытого конфликта, или просто сразу предлагала выгодный и ей и мне компромисс. Но сейчас у меня не были ни сил, ни желания что-то думать или искать какой-то иной вариант действий, который устроил бы привередливого патологоанатома. Посмотрев на неё в упор, я спокойно, как можно более прохладно произнесла:
– Или ты едешь со мной, или я еду одна. Там я окажусь в любом случае, а где будешь в это время ты – выбирать только тебе. Да, мы с Рыжим Чудищем не настолько близки, как с тобой, Жень. Но я не сомневаюсь, что если бы подобное случилось со мной, она бы не стала отсиживаться дома. Это понятно?
Пару минут мы просто мерялись взглядами, в повисшей напряжённой тишине. Подруга сдалась первой, глубоко вздохнув и опустив голову, Харон страдальческим тоном поинтересовалась:
– В кого ты такая упрямая-то, а?! Я ж о тебе, идиотке забочусь, а ты…
– А я всего лишь хочу съездить и лично убедиться, что с близким мне человеком всё хорошо, - коротко ответила, поднимаясь со стула и шагая в сторону спальни. – И да, слово «идиот» довольно весомое оскорбление, ты знаешь?
– Вот только давай без умных лекций, если уж действительно собралась в больницу ехать, - недовольно откликнулась Харон, гремя чем-то на кухне. И добавила, уже тише, ворча скорее по привычке. – В следующий раз одолжу смирительную рубашку у коллег, запакую и привяжу к кровати. Может хоть тогда перестанет так безответственно относиться к своему здоровью…
Эту фразу я благополучно пропустила мимо ушей, прекрасно зная, что Харон ворчит скорее по привычке. Я слишком хорошо знала Женьку, что бы поверить в реальность высказанных угроз. Поэтому просто пожала плечами и постаралась сосредоточится на насущной проблеме, не думая о том, что могло случится с Анькой и как она там. Гораздо важнее было, как это ни странно, выбрать, что же мне всё-таки одеть.
Хмыкнула, вытаскивая старые, потёртые джинсы, растянутую водолазку и свободную, великоватую мне толстовку, отобранную по случаю у Веньки. Она была широкой, с длинными рукавами и глубоким капюшоном. И нет, я не собиралась наряжаться, что бы поразить своей неземной красотой присутствующих там мужчин. Я всего лишь хочу по максимуму скрыть собственное жалкое состояние от окружающих. Вряд ли у меня хватит мужества ещё раз кому-то пересказывать всё, что случилось со мной десять лет назад и сейчас.
Хотя вопросов всё рвано не удастся избежать, учитывая, что у меня синяк на пол лица, который невозможно замаскировать никакими косметическими средствами, опухший нос и разбитые губы. Как там Харон сказала? Жертва насилия? Как точно и тонко подмечено…
Переодевшись, с трудом заплела косу, перетянув её простой резинкой. И потянулась, было, к тональному крему. Но присмотревшись к собственному отражению, не стала его брать, качая головой. Не поможет. Только ещё хуже выглядеть буду, хотя, казалось бы, куда хуже-то?
– Готова? – мрачная Харон заглянула в комнату уже полностью одетая и готовая к выходу. Скрестив руки на груди, она прислонилась плечом к косяку и саркастично выдала. – Ну что, красота, мир спасём… Или того, прохожих попугаем?
– Вариант вызвать такси ты не рассматриваешь? – натянув перчатки без пальцев, скрывшие край повязки и ещё несколько синяков, я поправила ворот водолазки и вышла в коридор, прихватив протянутый подругой телефон и кошелёк.
В коридоре пришлось отставить в сторону каблуки и выбрать практичные, ботинки, почти армейского образца. Они мягко фиксировали ногу, а высокая шнуровка гарантировала, что повязка надёжно закреплена и не сползёт при движении. Не смотря на мнение большинства о том, что я всегда ношу исключительно деловые костюмы и каблуки, ничто мирское мне не чуждо.
Да и посмотрела бы я на ту дуру, что рискнёт отправиться в поход в лес в дорогом костюмчике и на шпильке. Особенно, имея в активе двух братьев и отца, страстных любителей активного отдыха и рыбалки. Если шею не свернёшь, то комаров в округе накормишь точно. И дашь шикарный повод собственным братьям испортить тебе жизнь до конца твоих дней.
– Ты за кого меня принимаешь? – насмешливо фыркнула Харон, вертя в пальцах неведомо как оказавшийся у неё в пальцах леденец на палочке. Разорвав зубами обёртку и каким-то чудом не оставив на ней собственные зубы, она сунула конфету в рот и пробормотала. – Мну Феню фызфонил!