Легальная дурь

Казанцев Кирилл

– Чего же мне, так и сказать – ты когда, Тарантино, товар брать будешь, – я к тебе ментов подгоню, так, что ли?.. – язвительно отозвался Веснин. – Тут тонко работать нужно, гражданин начальник! Кадры беречь и все такое…

– Кадры! – фыркнул капитан. – С такими кадрами заранее венками запасаться надо. Ладно, пока ты мне и в самом деле не нужен. Ты только скажи, чей это дом, и подвези меня поближе…

– Ей-богу, гражданин начальник, вы смерти моей хотите! – разволновался Веснин. – Ну, поехали, что ли! Только я вас ссаживаю и сразу сваливаю. А то завтра мы уже с вами можем

и не встретиться. Будете про меня некролог читать…

Он решительно выжал газ и помчался с горы вниз. Поселок стремительно приближался – аккуратные домики с обширными участками, ровный асфальт на улицах, кое-где живая изгородь, вышка сотовой связи, выкрашенная в красные и белые цвета неподалеку. Возле дома с бордовой крышей стояли два черных автомобиля с затененными стеклами. Еще один, серебристый автомобильчик был виден в приоткрытую дверь гаража. Ни на улицах, ни во дворах людей не просматривалось.

Веснин лихо проскочил нужный дом, еще парочку и только тогда остановил машину.

– Шустрей, гражданин начальник! – взмолился он. – Если какая-нибудь сука срисует мой номер… Мне не жить!

– Таким, как ты, жить необязательно, – сказал Парфенов, но из машины вышел.

Веснин тут же рванул с места и умчался куда-то в туман. Капитан сообразил, что этот сукин сын так и не сказал, кому принадлежит дом с бордовой крышей.

– Хитрожопая тварь! – пробормотал он себе под нос. – Это уж как пить дать, опять решил меня подставить. Все надеется, что отправит меня на тот свет и освободится от обязательств. Не на того напал!

Парфенов побрел назад, с любопытством разглядывая планировку и архитектуру местной Рублевки. «А ведь я про эти Журавлики тысячу раз слышал, но даже и не задумывался, где они у нас. Так, приблизительно… Чудно! Еще хорошо, что пока тут КПП не поставили».

Он подошел к дому под бордовой крышей. Участок окружал стильный невысокий забор. Въезд был свободный – никаких ворот не просматривалось. Такая любезность была на руку Парфенову. Небрежным шагом он прошествовал к дому и еще раз огляделся. Над домом из каминной трубы вился легкий сизый дымок. Капоты обоих автомобилей были холодные – судя по всему, гости явились сюда уже давно. Парфенов подергал дверцы, но они оказались заперты.

Зато была не заперта входная дверь. Парфенов прошел через коридорчик и оказался в просторном холле, посреди которого стоял выложенный из серого камня камин. Огонь в нем почти погас, и какой-то невысокий плотный гражданин в тонком белом пуловере и темных брюках, присев на корточки, пытался оживить его, подбрасывая в жерло камина аккуратные круглые чурбачки из сухого дерева. Человек, кажется, был пьян, и собственные руки его не очень-то слушались. Лица его Парфенов не видел, потому что человек сидел к нему спиной, а вот результаты его деятельности – угасающее пламя – видно было отлично.

– Привет! – радушно сказал Парфенов, подходя ближе. – Помощь требуется?

Человек медленно-медленно, как замороженный, обернулся на голос. У него была круглая, коротко остриженная голова, нос пуговкой, до синевы выбритые круглые щеки и бесцветные диковатые глаза. Тонкая шерсть пуловера живописно обтягивала рельефную мускулатуру.

Парфенов узнал этого человека. Ступин, боксер, некогда чемпион города в полусреднем весе, а позднее успешный бизнесмен, специализирующийся на игровых автоматах. Когда игорный бизнес прижали, он имел неприятности с законом, но сумел вывернуться. Чем он занимался теперь, капитану было неведомо.

– Ты… кто… такой?.. – с усилием произнес Ступин, всматриваясь в Парфенова. – Я… тебя… знаю?.. Ты… кто?..

– Да какая разница? – махнул рукой капитан. – Главное, я тебя знаю. Я ведь помню, как в две тысячи втором ты нокаутировал Варданяна в первом раунде. Ударчик был классный!

Ступин заморгал и невольно приосанился.

– Все… равно… не… помню… – пробормотал он, рассматривая Парфенова мутным взглядом. – Ты Женькин хахаль, что ли?

– Ну вроде того, – улыбнулся капитан, который до этой минуты не подозревал о существовании Женьки. – А домик у тебя ничего. Давно обосновался?

Ступин снова заморгал, зашевелился и стал с натугой подниматься. Парфенов подумал, что, кроме спиртного, тот, пожалуй, накачался еще какой-то дрянью. Между тем Ступин выпрямился и покачивался, собираясь с мыслями. В правой руке его были зажаты каминные щипцы, и это Парфенову совсем не понравилось. Он знал, как быстро и непредсказуемо меняется настроение у наркоманов.

– Ты чего гонишь? – мрачно спросил Ступин, глядя в медленно разгорающийся огонь. – Где это я… обосновался? Я тут… не живу… И вообще, какое твое дело?

– Вот как! А чей же это дом? – с интересом спросил Парфенов, оглядываясь на лестницу с деревянными перилами, уходящую на второй этаж.

В голове у Ступина соскочило какое-то колесико, и он убежденно заявил:

– Ты Вербицкий из управления спорта! Я понял! Ты всегда был стукач и сука!

Как ни странно, голос его окреп, и паузы между словами пропали. Вряд ли мозг его при этом стал работать лучше, потому что он понес совершенную околесицу, сутью которой был какой-то иррациональный страх перед Вербицким из спортуправления. Этот неизвестный Парфенову человек вызывал у бывшего боксера животную ненависть. Он являлся для него олицетворением мирового зла. Возможно, это был просто побочный эффект опьянения – то ли обычного, то ли наркотического. Капитана не интересовали причины, но он догадывался, что должно последовать за устным вступлением. Так оно и вышло. У Ступина выступила на губах пена, он захлебнулся в ругательствах и вдруг что есть силы махнул каминными щипцами.

Хватка у него сохранилась неплохая. Выпад получился молниеносный, и если бы Парфенов не подготовился, щипцы вполне могли бы разнести ему череп. А так он пригнулся и без промедления боднул Ступина головой в живот. Боксер споткнулся о каминную решетку и зашатался, пытаясь обрести равновесие. Опытный боец, он не выпустил из руки щипцов и был по-прежнему опасен. Поэтому Парфенов врезал ему без жалости в челюсть, сбил на пол и, не давая подняться, сложил ладони в замок и еще дважды ударил сверху вниз по затылку, словно костыль заколачивал. Ступин ткнулся круглой головой в пол, обмяк и замер неподвижно. Щипцы вывалились из разжавшихся пальцев.