Легальная дурь

Казанцев Кирилл

Строго говоря, капитан знал этого дилера. Более того, они встречались лицом к лицу едва ли не ежедневно. Виталий Агафонов жил в том же подъезде, что и Парфенов. Беда была в том, что никаких доказательств у капитана не было – имелись одни подозрения, косвенные улики, намеки, устные доносы и прочая мишура, которая не слишком котируется в суде. Агафонов был крайне хитер и осторожен, товар дома не хранил, подозрительных встреч дома не устраивал, разыгрывал из себя законопослушного гражданина, студента химического факультета и даже, в отличие от выпивающего Парфенова, не имел дурных привычек. Это особенно бесило капитана. Спокойно сбывать десяткам, сотням людей отраву и при этом самому вести здоровый образ жизни – подобное воспринималось Парфеновым как особый цинизм. Он люто ненавидел наглого соседа, при каждом удобном случае обещая обломать ему рога. Агафонов платил капитану той же монетой, но делал это более тонко, не переступая рамок закона. Он мог, например, при встрече справиться о его здоровье и посетовать на то, как много погибает оперативных работников от бандитских пуль. Или мог притворно посочувствовать, что Парфенов к сорока годам сумел дослужиться всего лишь до звания капитана. Такие подходы крайне раздражали Парфенова,

и однажды он окончательно сорвался, едва не придушив наглеца прямо в подъезде. К счастью, сделать это помешал другой его сосед, «ботаник» с пятого этажа по фамилии Веденеев, он не позволил взять греха на душу, но в глубине души Парфенов был уверен, что, убив Агафонова, он испытал бы ни с чем не сравнимое наслаждение, и это стоило бы всех последующих неприятностей. Потому с той поры он стал испытывать почти такую же ненависть и к заступнику. Вначале он даже вообразил, будто Веденеев тоже имеет отношение к бизнесу Агафонова, но вскоре навел справки о нем и понял, что подобные подозрения не имеют никаких оснований. Но это ничего не поменяло в их отношениях. По мнению Парфенова, человек, заступающийся за незнакомого человека, – просто идиот, потому что ему неизвестно, на стороне добра или зла он выступает. Незнакомый человек запросто может оказаться бандитом, а если за бандитов будут заступаться простые граждане, работать станет просто невозможно. Достаточно того, что в своих собственных рядах таятся пособники криминала, прикрывающие, или, как сейчас говорят, крышующие незаконный бизнес. В существовании таких оборотней Парфенов нисколько не сомневался. Он даже чувствовал, что кто-то из них находится совсем близко и в своих действиях идет наперекор не только закону, но и самому Парфенову лично. Именно благодаря его пособничеству Агафонову удавалось выходить до сих пор сухим из воды. К сожалению, Парфенов не мог вычислить этого человека. Тогда он пошел другим путем – он сделал охоту на Агафонова личным делом. Он следил за ним в свое свободное время, не посвящая в свои планы ни коллег, ни начальство. Нельзя сказать, что это доставляло ему большое удовольствие, просто Парфенов был человек, что называется, упертый и незавершенных дел терпеть не мог. Оно беспокоило его, как заноза в пятке.

По этой причине Парфенов сидел сегодня в мерзлых кустах, прячась за глыбой грязного снега, и наблюдал в бинокль за неброской жизнью Бармалеевой аллеи. Пока он ничего интересного не зафиксировал, кроме хаотических передвижений десятка встрепанных ворон, которые искали себе пищу на обледеневших тропинках дикого парка. Со стороны гаражей периодически доносилось нестройное тарахтение не желающего запускаться мотора. Безнадежно свистел ветер. Парфенов уже основательно замерз, хотя предусмотрительно оделся потеплее. Под плотной курткой у него, кроме двух толстых свитеров, имелось и еще кое-что – а именно наручники и пистолет Макарова, вот только применить оружие было не к кому – не по воронам же ему было стрелять, в самом деле. С собой он захватил еще две пачки сигарет и плоскую фляжку с коньяком. Курить на холодном ветру не хотелось, а последнее средство Парфенов взял не для того, чтобы греться, а скорее в качестве приза, постановив, что опорожнит фляжку только в случае успеха своей засады. Выпить ему после полутора часов наблюдения хотелось страшно, но капитан терпел, пялился в свой бинокль и шепотом ругался. Постепенно на город начинали опускаться сумерки. Заброшенный парк казался безжизненным – даже вороны куда-то перекочевали. Трудно было себе представить, что сюда кто-то явится. Но у Парфенова была информация – не слишком надежная, правда, что после того, как в районе взяли двух мелких торговцев, именно сюда приходят теперь наркоманы за дозой. Взяли-то каких-то мелких сошек, новичков, а кадры поопытнее, как всегда, ускользнули, стали действовать осторожнее и переместились в Бармалееву аллею. О том косвенно свидетельствовали и использованные шприцы, валявшиеся по темным углам в павильоне. Нет, Парфенов был уверен, что его мучения не пропадут даром – здесь был шанс напасть на серьезного толкача, потому что в глухом углу серьезный толкач будет чувствовать себя в безопасности. И путей для отхода здесь хоть отбавляй. Вот только отойти у него не получится. Парфенов так решил и не собирался лишать себя заветной премии, о которой, честно говоря, с каждой минутой мечтал все больше и больше. В какой-то момент он даже поддался соблазну и подумал, что один глоточек в качестве аванса ему не повредит. К тому времени капитан совсем окоченел, пальцы на руках у него скрючились и сделались синего цвета, а в груди появилось неприятное сосущее чувство, будто невидимая рука пыталась вывернуть наизнанку его душу. Нет, нужно было и в самом деле принять что-то согревающее, и Парфенов, отложив в сторону бинокль, полез было за фляжкой, но тут вдалеке из-за шеренги гаражей появились люди.

Это были парни, небогато и стандартно одетые, все в куртках и вязаных шапочках, худые, если не сказать тощие, с угрюмыми недоверчивыми лицами и лихорадочным блеском в молодых глазах. Людей было трое. Парфенов чертыхнулся, заставил себя забыть про фляжку и быстро поднес к глазам бинокль. Тут-то он и рассмотрел и угрюмость, и лихорадочный блеск, и нетерпение, которое выражал каждый жест парней, каждый взгляд, брошенный по сторонам. Они явно кого-то ждали. Ссутулившись, они затягивались сигаретами и ежеминутно сплевывали под ноги. Никого из них Парфенов, кажется, не знал, но это было и неудивительно – в ряды наркоманов ежемесячно вливались новые молодые люди, зачастую с вполне благополучной биографией. Зараза постепенно распространялась по району, и капитан по мере сил собирался противостоять ей. У него, что называется, не клеилась личная жизнь, и никто не ждал его по вечерам в пустой, неухоженной квартире. Своим личным временем Парфенов распоряжался как хотел.

Молодые люди топтались на заснеженном пятачке около гаражей и с надеждой поглядывали по сторонам. В ту сторону, где сидел на корточках Парфенов, они почти не смотрели. Судя по всему, тот, кого они ждали, должен был появиться с противоположной стороны. И в самом деле, вскоре послышался негромкий шум приближающегося автомобиля. Он приглушался стенами гаражей и свистом ветра, но Парфенов его услышал. Услышали его и парни. Один из них в нетерпении заглянул за угол стены и возбужденно махнул

рукой. Его приятели побросали сигареты и засуетились, точно вороны в поисках корма.

Парфенов сорвался с места и, не особо беспокоясь о скрытности передвижения, стал перебегать поближе к месту встречи. В его сторону никто сейчас не смотрел. Капитан сумел приблизиться к парням на расстояние около тридцати метров, но дальше пришлось окопаться среди снежных куч и затаиться. Начиналось самое главное.

Из-за гаражей вдруг появился высокий жилистый парень в рыжей короткой куртке на молнии и черных джинсах. Несмотря на мороз и ветер, он был без шапки. Его светло-русые волосы были коротко острижены и казались почти седыми. Хмурое лицо с резкими остроугольными чертами было слегка будто скошено в левую сторону. Парфенов понял, что ему улыбается удача – он видел это лицо прежде, и не просто видел, а видел именно в компании Агафонова. Они беседовали между собой, и это была беседа людей, хорошо знающих друг друга, беседа деловая, а не пустой треп за кружкой пива. Такие вещи капитан вычислял безошибочно. Так что пока все сходилось. Но нужно было еще чуть-чуть везения. Парфенов очень надеялся, что факт купли-продажи наркотика состоится, а у него самого хватит сноровки этим фактом воспользоваться. Строго говоря, прокол был сейчас крайне нежелателен. Свою операцию капитан ни с кем не согласовывал, план ее держал только в уме и, кроме неприятностей, ничего не получал даже в случае успеха. В случае же неуспеха его могли серьезно наказать. Полковник Баландин, глава Ленинского ОВД, терпеть не мог чужой инициативы и без заполнения десятка отчетов не давал разрешения даже на покупку авторучек для отдела. Подполковник Цыбин, непосредственный начальник Парфенова, несмотря на мужественную профессию и многолетний опыт работы в самых жестких условиях, Баландину никогда и слова не мог сказать наперекор, всегда поддакивал, и рассчитывать на его поддержку Парфенову тоже не приходилось. Но Цыбин по крайней мере понимал стремление капитана разделаться с наркотой в своем районе и не мешал ему в этом. Но самодеятельность прикрывать не стал бы. Поэтому нужно было действовать наверняка, по-бульдожьи, без ошибок.

Между тем у гаражей начались переговоры. В бинокль Парфенов видел, как три худых парня буквально облепили высокого и что-то стали ему возбужденно доказывать. Высокий терпеливо их слушал, при этом внимательно обводя взглядом окрестности – он был чертовски осторожен, этот делец. Парфенов сполз к основанию обледенелого сугроба и замер. Но все обошлось – высокий его не заметил и переключил внимание на покупателей.

То, что это именно покупатели, стало ясно тут же – один из парней в вязаных шапочках достал из кармана тонкую пачку купюр и протянул ее высокому. Тот неторопливо взял ее и пересчитал. Потом поднял глаза и что-то сказал. Судя по выражению его лица, сказал резко. Парни принялись что-то объяснять, но продавец зелья остался непреклонен. Он отрицательно мотнул головой. Покупатели разом набычились и придвинулись ближе. Но высокого не так просто было взять на испуг. Он смерил юнцов презрительным взглядом, не глядя сунул ближнему деньги, которые тот не успел подхватить, и купюры, подхваченные ветром, весело помчались прочь, застревая в кустах и в снегу. Один из парней кинулся их собирать. Двое других с угрожающим видом продолжали топтаться возле продавца. Но тот, не обращая больше на них внимания, повернулся и пошел прочь.

Парфенов выругался про себя с невыразимой досадой. Сделка разваливалась у него на глазах, а он не мог ничего поделать. Снова ждать подходящего случая? Но кто знает, когда он еще подвернется? Судя по всему, сегодняшние покупатели предложили слишком низкую цену. Может быть, их задел мировой экономический кризис. Только вряд ли в ближайшее время этот тип захочет иметь с ними дело.

Парфенов был готов набить морду незадачливым покупателям, настолько он был зол. Но он даже не подозревал, насколько близко к реальности это его мимолетное желание. В следующую минуту все кардинальным образом переменилось.

Парни, лишившиеся разом и части денег, и надежды на дозу, пришли в неистовство. Страх их уже не сдерживал. Коротко посовещавшись между собой, они бросились вслед за уходящим продавцом. Кто-то из парней на бегу выхватил из-за пазухи не то бутылку, не то фонарик с длинной рукояткой. Трудно сказать, подвела продавца излишняя самоуверенность или еще что-то, но первый удар он пропустил. Его оглушили, ударив непонятным предметом по голове, а потом, свалив на землю, принялись наносить удары со всех сторон ногами, кулаками и всем, что подворачивалось под руку. Парфенов еще не успел сообразить, чем выгоден ему новый расклад, но тут же, сунув бинокль под куртку, побежал к месту драки. Уже на бегу он додумал, как использовать сложившуюся ситуацию. В принципе, все оборачивалось даже лучше, чем он планировал. Он надеялся надавить на толкача, взяв его с поличным, теперь же возникала возможность набиться ему в друзья. Как говорится, худой мир лучше доброй ссоры. Только бы не оказалось так, что торговец отравой в курсе, кем Парфенов является. Так тоже могло быть, но капитан надеялся на лучшее. Близко они не сталкивались, да и сам Парфенов видел этого типа только мельком. Да в конце концов, все равно ему не удастся долго сохранять инкогнито – ему важно сблизиться с толкачом на короткое время, найти контакт, поймать на чем-нибудь, а дальше все пойдет само собой.

Парфенов подбежал к дерущимся и с разгону пнул одного из парней носком ботинка в голень. Тот мгновенно рухнул на снег и принялся вертеться как ужаленный, вцепившись руками в ушибленную кость. Парфенов схватил второго за воротник куртки, рванул на себя и вниз, одновременно подставив крепкое колено, о которое ошеломленный парень в кровь разбил нос и тоже выбыл из игры.

– Это что ж вы, поганцы, делаете! – заревел Парфенов, врезав третьему нападающему по скуле. – Втроем на одного! Сволочи!

Но вокруг уже не было ни троих, ни даже одного. Получив решительный отпор, наркоманы не стали рисковать и обратились в бегство. Поверженный толкач зашевелился, приподнялся на локте и, зацепив ладонью пригоршню смешанного со льдом снега, утер окровавленное лицо. Затем он сумрачно посмотрел на склонившегося к нему Парфенова.

– Вот уроды, а? – сочувственно сказал капитан, протягивая руку. – Ты в порядке? За что они тебя?

Парень не ответил и руку помощи не принял. Сжав зубы, он молча встал на ноги, отряхнул на коленях джинсы и повернулся, чтобы уйти. Определенно сегодня у Парфенова был плохой день.