Легенда о белом бревне

Carbon

— Я ошибся. И признаю это. — Глава тяжело вздохнул.

Все в комнате дружно вытаращили глаза и чуть не уронили челюсти. Правда, всего на долю секунды.

— Теперь придется отдать, да? Но он мне подходит! У нас совместимость! И… и я все равно не смогу его вернуть. — Девушка вдруг устало опустила плечи и уголки губ, посмотрев на родителей взглядом маленькой обиженной девочки, которой она по меркам призмы и была, разом потеряв куда-то всю ауру взрослой и уверенной в себе стервы-соблазнительницы.

— Что значит — не сможешь? — моментально

прищурилась мать, искоса поглядев на мужа и констатировав, что тот, как обычно, «поплыл». Все же младшая дочь всегда была его любимицей. Поэтому, несмотря на то что она сама обожала непоседливую и вредную Ньях, Ранобии приходилось держать себя в руках и выступать «злым родителем». — Куда ты его уже подевала? Дочь!

— Никуда! Он сам! — в негодовании ударила кулаком по стене Ньях.

— Что сам?! — поразился Бомани, переглянувшись с женой.

— Сбежал… — практически шепотом ответила девушка и внезапно разрыдалась, как ребенок.

Глава 51

— Плохой из меня, кажись, хоббит. Те сразу огромного древня нашли и на нем катались, а я… а на мне теперь какой-то наглый куст сам катается, — бурчал Казуо, продираясь сквозь заросли неизвестной флоры со своим спасителем на спине. — Да не цепляйся ты за ветки! Сложи листья!

Очень хотелось рассмотреть эти ботанические дебри поподробнее, но желание жить было сильнее.

И нет, Казуо не был идиотом, который полез на неизвестной планете в неизведанные джунгли. Он всего лишь хотел отойти от резиденции местных рыжих похитителей на безопасное расстояние и схорониться до прихода своих. А что Ивановы примчатся, он был в полной уверенности.

Только вот фауна планеты… подвела. Во всяком случае, что-то похожее на огромного комара напугало парня даже больше, чем перспектива снова оказаться на цепи. Только, кажется, убегая от этой неизведанной фигни, он банально… заблудился. А тут еще древень-захребетник.

Вообще, тащить на себе эти нахальные дрова особой необходимости не было. Если бы не одно «но». Сам по себе кустик по имени Кустик передвигался довольно медленно. То есть он способен был на короткий стремительный рывок к воде, еде и безопасности. Но на дальних дистанциях быстро уставал и каждые сто метров норовил укорениться и поспать.

— Ойу, мелкий. Если ты из этих крутых шагающих деревьев и мы сейчас на той самой Кацукебанэ, то где-то должны быть твои старшие родственники и территория Умбрайя, — сказал он у шелестящему около его затылка кусту. Тот закономерно ничего не ответил, лишь обхватил голову парня еще одной веточкой и непонимающе заскрипел.

Казуо на минутку задумался. А что, если этот куст не детеныш, а взрослая особь? Собственно, никаких доказательств обратного у него не было. Даже если теоретически можно определить, сколько кусту лет… сделав спил и посчитав годовые кольца… тьфу, варварство. Так вот, даже если так — откуда ему знать, за сколько сезонов оно взрослеет? А может, это вообще однолетнее

растение? Или, к примеру, оно триста сезонов растет и вырастает все равно до плеча.

— Слушай, Кустик, — Казуо решил передохнуть, устроился под большим деревом неподалеку от ручья, но не в зарослях с комарами. Теперь надо было попробовать метод человеческой медицины — то бишь собрать устный анамнез. Он стянул со своей головы зеленушку и поставил перед собой, — сколько тебе лет?

— Скрип?! — Ссаженный с закорков куст тут же запустил корешки в землю и блаженно зашелестел.

— Так, понятно. Зайдем с другой стороны. Сколько раз ты уже сбрасывал листву и отращивал новую? — Парень как мог изобразил на пальцах процесс сбрасывания кроны. Потом подумал и изобразил «холод» и «спать».

— Скрип-скрип. — Кустик покачался из стороны в стороны, вроде как отрицая.

— Ага. И все равно неясно — то ли младенец, то ли просто вечнозеленый и тропический. — Казуо задумчиво почесал в затылке, заодно чуть приводя в порядок волосы. Куст успел их хорошенько растрепать. — Шиматта… О! А ты уже цвел? Ну там пчелы, стрекозы, опыление? Ж-ж-ж-ж! Плоды-семена?

— Тр-р-р-р-р! — сказал кустик и… покраснел. Натурально так, по кромке листьев обозначилась розовая полоса. И этими самыми листьями он прикрыл «глаза».

— Вот щас не понял, — уставился парень на скромно покрасневший ботанический феномен. — Ты еще маленький или просто процесс так понравился?

— Тр-р! — рассердился куст и шлепнул Казуо по щеке пучком самых розовых листьев. Очень показательно и знакомо так шлепнул, как будто...

— Подожди… то есть ты вообще девочка?!

— Шкряб.

— Ага... Ясно… Понятно, — приходя в себя, пробормотал он. — Ладно-ладно, усек. Юная девственница. — За последнюю фразу он еще раз получил пощечину листьями и торопливо поправился: — Нежный кустик еще до первого цветения. А где тогда твои родители?

«И откуда ты знаешь, что вообще означает выражение “юная девственница”?» — эту мысль он благоразумно не стал проговаривать вслух. И правильно сделал.

— Тр-р-р-рь… — печально поник листьями кустик.

— Совсем не знаешь? То есть вырос...ла из семечка, а других таких в округе уже не было? Ну, в целом возможно, если кто-то из твоих взрослых соплеменников немного опылился перед побегом… Шиматта!

Это он так отреагировал на новую пощечину.

— Теперь-то за что? Хватит уже! — рассердился Казуо. — Только древесной ханжи мне не хватало. Опыление — нормальный процесс у растений, понятно? Будешь драться, посажу у ручья и уйду! Сиди одна, застенчивая такая.

— Трь… шкрь… — поникла кусти… кустика… кустинка? Как вообще можно назвать женщину-куст?

— Ага, вся из себя бедненькая-несчастненькая, а как по морде лупить, так сразу куда что девается. Короче. Драться запрещено, понятно? Хочешь что-то сказать, говори сло… жестами, блин. Но без оплеух! Я тебе не муж, ты мне не африканская красотка с пятым размером.