Легенда о черном алмазе
Шрифт:
– Я бегу к Василию Иванычу!
– закричал Костик, срывая от натуги голос.
Он еще раздумывал: поспешить к начальнику милиции или броситься на выручку к Анке и Макарычу? Но Анка уже приняла решение и приказала:
– Беги… беги!..
И Костик подчинился ее приказу. Никогда, наверное, он еще не бегал так быстро. Даже не заметил, как пронеслась под ногами тропинка, как взлетел на железнодорожную насыпь…
Чутко похрустывали рельсы. Оглянулся. Прямо на него, сверкая серебряным фонарем, мчал огромный паровоз… Вагонов Костику не было видно - черная гремящая громадина заслонила их собой, она приближалась
Он избрал второе. Теплый и упругий ветер ударил ему в спину, сбил с ног. Паровоз вскрикнул и пронесся мимо. Поднимаясь с откоса насыпи и шатаясь, Костик увидел в окне паровозной будки машиниста. Усатый дядька что-то кричал, широко разинув черный рот, и грозил кулаком. «Если бы он знал…- подумал Костик.- Если бы только знал, что случилось в доме Макарыча, почему я так спешу!»
Но вот и рыночная площадь… Уже виден бревенчатый амбар - кабинет начальника милиции. «Скорее!..- подхлестывает себя Костик.- Только бы Василий Иванович оказался на месте…»
Перед закрытой дверью амбара Костик устало опустил руки. На крупных железных скобах висел тяжелый замок…
Михей Степанович Верзин настолько окреп, что снова вышел на свой поисковый маршрут.
В Донбассе он работал еще в предвоенные годы, и раздольная, всхолмленная степь, быстрые речки, задумчивые курганы, щедрые сады, бойкие шахтерские городки, по
ночам сияющие звездными россыпями огней,- вся эта приветливая сторонка стала ему родной.
В первые месяцы войны, находясь в экспедиции на Алда не, Верзин несколько раз являлся к военкому, просился на фронт. Его не отпустили. Пожилой задумчивый полковник заметил ему в беседе, что геолог,- как и шахтер, и добытчик нефти, и железнодорожник, и сталевар,- тот же боец и должен отлично нести свою службу.
Едва Советская Армия очистила от гитлеровцев восточные районы Донбасса, как здесь сразу же заблестели огоньки первых шахтенок - и это было начало удивительного возрождения. Еще совсем недавно фашистские верховоды похвалялись по радио, что они стерли с лица земли Донбасс, что затопленным шахтам, взорванным заводам, разрушенным городам и через десятилетия не возродиться. А происходило необычное: непокоренный шахтерский край собрал силенки - и уже давал уголь!
Это были первые, очень трудные тонны угля. Их добывали дедовским способом - обушками в шахтах, которые назывались «мышеловками», в мокрых и тесных забоях, при свете тусклых коптилок. И все же добывали. И с каждым днем повышали добычу. И вот уже в степных просторах загремел полновесный эшелон угля, и на станциях, на полустанках люди Донбасса встречали и провожали его с бурной радостью, и могучий трудяга-паровоз уверенно проносил на своей железной груди мимо перронов два искрометных слова: «Даешь Побед)!»
В те дни геолог Верзин вернулся на свои донецкие маршруты. Он был первым из многочисленного отряда геологов, готовящегося прибыть сюда весной. Верзину предстояло осмотреть огромные площади, прилегающие к Северскому Донцу вблизи кряжа, и отметить на карте точки прежних обнадеживающих разведок. Эта подготовительная работа не случайно была поручена ему: он исходил эти земли вдоль и поперек и знал наверняка, что в них еще таятся неведомые клады.
Чем дальше и дольше
Поиск Михея Степановича становился все более увлекательным. Куда же вели эти стрелки, буквы и цифры, разбросанные на огромном пространстве, словно доставшиеся Верзину в наследство? Одни из этих надписей были понятны, а иные представлялись сплошными ребусами. У Верзина, впрочем, хватало упорства, чтобы, сверяя найденные знаки со своими наблюдениями и подсчетами, избирать именно то направление, но которому следовал к своему открытию Васильев.
Что именно он открыл? Ответить на этот вопрос - значит разгадать секрет знаменитого геолога. И Верзин продолжал поиск.
У заболоченного озерка за перелеском его внимание привлекла старая железнодорожная шпала. Он присмотрелся и различил надпись: «СК-5000»… Снова ребус? Что значили эти буквы- «СК»? А повыше еще две: «А» и «3»…
За время своих походов по этому обширному району Михей Степанович не раз обнаруживал железнодорожные шпалы и даже рельсы в самых неожиданных местах: на скатах оврагов, под взгорками, под обрывами. Это фашистское воинство в пору безоглядного отступления тащило в поля и дерево, и железо для укрепления своих блиндажей.
Надпись на шпале, которую заметил Верзин, кто-то, по всем признакам, расчищал. Кому это понадобилось и зачем?.. Он раскрыл планшет и взглянул на карту. На восток от малого озерка был отмечен кружком хуторок Сухой Колодец. Не в этом ли названии кроется секрет многозначительных букв «СК»? Помнится, как дружно цвел на склоне разлогой балки вишневый сад, осыпая бело-розовыми лепестками землю вокруг, весь хутор…
Два километра пути - и вот уже должен бы открыться с пригорка уютный белый хуторок. Верзин останавливается на высотке…
Не осталось и следа от ветряка. Нет, словно и не было никогда, раздольного вишневого сада. Нет и ставка, окаймленного камышами, до основания разворочена плотина. Яркие белые домики… где они?.. Умерло селение - теплое человеческое гнездо. Чернеет обгорелый остов хатенки. Изрыта ходами сообщений улица. Здесь проходила передовая…
Верзин медленно шел пустынной улицей, всматриваясь в черные пожарища. Неужели в хуторке не осталось ни единого человека? Из большого окопа безразлично смотрела дулом в небо подбитая пушка. На бруствере траншеи поблескивали разбросанные патроны. У канавы валялся смятый солдатский котелок. Изрытая, израненная земля как будто еще пе остыла после сражения…
Пожалуй, единственное, что уцелело в малом селении - серый бревенчатый сруб колодца. И Верзин повторил вслух название хуторка: Сухой Колодец… Что привлекло в нем Васильева?..
Он подошел к срубу, заглянул в черную глубину. Ствол был завален хворостом и разным хламом: беспорядочно дыбились изломанные доски, чернел автомобильный скат, змеилась стреляная пулеметная лента, развесилась рыжей паутиной колючая проволока. «А колодец, по-видимому, и действительно сухой,- подумал Верзин.- Иначе почему бы его забросали наступавшие войска?»